На правах рукописи



Салахутдинова Зифа Фаниловна
ЛЕКСИКО-СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПРОИЗВЕДЕНИЙ
ТАТАРСКОГО ПРОЗАИКА ВАХИТА ИМАМОВА

Специальность:

10.02.02 – языки народов Российской Федерации
(татарский язык)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени

кандидата филологических наук

Казань – 2010

Работа выполнена в отделе лексикологии и диалектологии
Института языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова
Академии наук Республики Татарстан

Научный руководитель:	академик АН РТ, доктор филологических наук профессор Закиев Мирфатых Закиевич
Официальные оппоненты:	доктор филологических наук профессор Хисамова Фагима Миргалиевна (г. Казань)
	кандидат филологических наук доцент Шайхиева Гульфия Маулиевна (г. Казань)
Ведущая организация:	ГОУ ВПО «Елабужский государственный педагогический университет»

Защита состоится «21» октября в 13.00 часов на заседании диссертационного совета Д 022.001.01 по присуждению учёной степени доктора филологических наук при Институте языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова Академии наук Республики Татарстан по адресу: 420111, Республика Татарстан, г. Казань, ул. Лобачевского, 2/31.

С диссертацией можно ознакомиться в Центральной научной библиотеке Казанского научного центра РАН (420111, Республика Татарстан, г. Казань, ул. Лобачевского, 2/31).
Электронная версия автореферата размещена на официальном сайте ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН РТ «21» сентября 2010 г. (http://www/iyali. antat.ru /dissertacii.html). Режим доступа: свободный.
Автореферат разослан «21» сентября 2010 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук доцент А.А. Тимерханов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность исследования. В развитии любого национального литературного языка значительную роль играет творчество писателей и поэтов – мастеров художественного слова, которые, по мнению выдающегося лингвиста академика В.В. Виноградова, являются носителями и творцами национальной культуры речи¹. Известно, что исследование стиля, поэтики писателя, его мировоззрения невозможно без основательного, тонкого знания его языка. В то же время изучение индивидуальных особенностей языка и стиля отдельного писателя дает богатый материал для исследования всей лексической системы конкретного национального литературного языка, а также для решения некоторых общих теоретических вопросов стилистики.

Изучение лингвистических особенностей текста в татарском языко­знании имеет богатые традиции. В области исследования языка тюркских письменных памятников разных эпох и художественных произведений накоп­лен богатейший опыт. Большой вклад в эту область внесли труды таких ученых, как Л.З. Заляй, И.А. Абдуллин, Г.Х. Ахунзянов, И.Б. Баширова, М.З. За­киев, Х.Р. Курбатов, М.Г. Мухамадиев, С.Ш. Поварисов, Ф.С. Са­фиуллина, Г.Ф. Саттаров, В.Х. Хаков, Ф.С. Хакимзянов, Ф.М. Хисамова, Ф.Ш. Нуриева и др. Однако следует признать, что в большинстве указанных исследований предметом изучения были лингвистические особенности средневековых памятников татарской литературы или языка произведений классиков татарской литературы XX века. Вместе с тем языковые особенности произведений ряда авторов второй половины ХХ – начала ХХI века до сих пор не были предметом специального исследования. В этом ряду и творчество известного татарского прозаика, лауреата Государственной премии имени Г. Исхаки Вахита Имамова.

Творчество писателя неоднократно привлекало внимание татарских литературоведов², однако в их работах высказываются только отдельные замечания о языке и стиле произведений писателя, что закономерно для нелингвистического исследования. Между тем, язык и стиль произведений В. Има­мова как своеобразное и значительное явление в языке татарской художественной литературы не были предметом специального моно­графического исследования.

Заявленная тема значима и потому, что произведения В. Имамова насыщены большим количеством разнообразной архаической лексики. Создавая колорит описываемых эпох, писатель обращается к неиссякаемой сокровищнице народного разговорного языка, черпая оттуда слова и выражения, наиболее точно и образно передающие особенности уклада жизни и челове­ческой деятельности прошлых эпох. Творчество В. Имамова вносит значи­тельный вклад в обогащение татарского литературного языка живыми народными элементами.

Таким образом, изучение лексико-стилистических особенностей произведений этого известного татарского прозаика позволяет, с одной стороны, определить индивидуальные особенности его стиля, а с другой – соотнести их с особенностями татарского литературного языка.

Объектом исследования выступают тексты художественной прозы В. Имамова.

Предметом исследования являются лексико-стилистические особен­ности языка художественных произведений В. Имамова, в частности приёмы использования автором устаревшей и ономастической лексики, лексических образных средств.

Цель диссертационной работы заключается в комплексном иссле­довании лексико-стилистических особенностей языка прозы В. Имамова, освещении особенностей функционирования этих средств как идиостилевых черт и установлении роли писателя в развитии современного татарского литературного языка.

Для достижения поставленной цели было намечено решение следующих задач:

• рассмотреть теоретические основы изучения лексико-стилистических особенностей художественных произведений разных авторов в русском, тюркском и более подробно в татарском языкознании;

• выявить черты языковой архаики в текстовом пространстве произ­ведений В. Имамова;

• проанализировать устаревшую лексику с точки зрения ее а) про­исхождения, б) тематического распределения, в) частеречной принад­лежности, г) словообразовательной структуры;

• дать типологию онимов, зафиксированных в исследуемых про­изведениях;

• установить стилистические функции устаревших слов, а также оно­масти­ческого материала;

• выделить основные лексические образные средства, используемые автором в их связи с идейно-художественным содержанием произведений;

• определить индивидуально-творческие особенности идиостиля пи­сателя и показать вклад В. Имамова в развитие татарского литературного языка.

Материалом для исследования послужили 12 произведений В. Има­мова: 4 повести: «Ир канаты», «Нәзер», «Могикан», «Кәнәфи»; 2 романа: «Тозлы яра», «Япун татары»; 2 исторических очерка: «Яшерелгән тарих», «Татарлар Пугачев явында»; роман-хроника «Татар яугирләре»; историческая повесть «Сәет батыр» и 2 исторических романа: «Утлы дала», «Казан дастаны». Общий объём изученных текстов составляет около 135 п. л.

Методологическую основу исследования составили научно-теорети­ческие разработки в области языка и стиля художественных произведений таких отечественных ученых-лингвистов, как В.В. Виноградов, А.И. Ефимов, В.Д. Левин, В.А. Никонов, А.А. Потебня, Н.В. Подольская, Н.М. Шанский и др.; работы видных тюркологов: А.Н. Кононова, Э.В. Севортяна, А.М. Щер­бака и др., а также известных татарских языковедов: Л.З. Заляя, Г.Х. Ахун­зянова, М.З. Закиева, Ф.М. Хисамовой, Х.Р. Курбатова, В.Х. Ха­кова, И.Б. Башировой, М.Г. Мухамадиева, С.Ш. Поварисова, Ф.Г. Гариповой, Ф.А. Ганиева, М.Б Хайруллина, Т.Х. Хай­рутдиновой, Д.Б. Рамазановой, Г.Ф. Саттарова, Ф.С. Сафиуллиной, Ф.С. Баязитовой и др.

Достижению поставленной цели и решению вышеперечисленных задач служит комплекс методов исследования: описательный, сравнительно-исторический, статистический, сопоставительный методы, функционально-стилистический и лингвостилистический приемы.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые проводится комплексное исследование лексико-стилистических особенностей языка произведений В. Имамова, выявляются предпочтения автора в выборе лексических и образных средств, которые позволяют раскрыть систему художественных приемов, характерных для его творчества. Тем самым впервые в научный оборот вводится новый языковой материал из современной прозы В. Има­мова, определяется существенный вклад писателя в развитие лексики общенационального татарского литературного языка.

Теоретическая значимость диссертационной работы заключается в том, что полученные данные способствуют расширению и обогащению научно-теоретической базы для дальнейших исследований языка и стиля произведений писателей, что является значимым звеном в развитии методологии и общей теории лингвистического анализа художественного текста.

Практическая значимость диссертации определяется тем, что иссле­дование языка произведений В. Имамова дает богатый материал для изучения истории татарского литературного языка, особенно его исторической лек­сикологии. Результаты исследования могут быть использованы в вузовских курсах, спецкурсах, спецсеминарах по лексикологии, ономастике, стилистике художественного текста и лингвостилистического анализа, а также при составлении частотных, фразеологических, толковых словарей татарского
языка.

На защиту выносятся следующие положения:

1. На формирование лексических и стилистических особенностей языка произведений В. Имамова повлияли, с одной стороны, лингвистические и экстралингвистические факторы конца XX – начала XXI в.; с другой стороны, язык и стиль произведений писателя, как и всё его творчество оказали существенное влияние на развитие татарского литературного языка.

2. Будучи приверженцем развития татарского литературного языка на основе принципа народности, В. Имамов проявляет творческую активность в освобождении языка от многочисленных заимствований и пополнении его общепонятными народными словами, устойчивыми оборотами, своеобразными сравнениями.

3. В исторических романах устаревшая лексика мастерски используется автором для передачи исторического колорита жизни описываемого периода, воссоздания исторической картины быта татарского народа. В составе данной группы лексики преобладают тюрко-татарские слова. Структура и способы образования историзмов и архаизмов одинаковы, они идентичны моделям и способам, используемым в современном татарском языке.

4. Ономастическая лексика в произведениях В. Имамова представляется в виде определенной системы, обладающей рядом закономерностей и выступающей как заметное, стилистически и семантически маркированное выразительное средство, как яркая особенность идиостиля.

5. Большая часть образных лексических средств (эпитеты, сравнения, метафоры, перифразы, олицетворения, гиперболы, метонимия, фразеология), использованных в произведениях В. Имамова, отличается своей реалистич­ностью, общедоступностью для понимания. При выборе таких средств автор исходит из необходимости учёта общеупотребительности слова, смысловой точности, образности.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационной работы были изложены в докладах и выступлениях на 7 международных, 5 всероссийских, 6 региональных симпозиумах и конференциях, а также на ежегодных итоговых конференциях в Набережночелнинском госпед­инсти­туте (1995–2010 гг.) и отражены в 40 научных публикациях, 4 из которых опубликованы в ведущих научных журналах, рекомендованных ВАК.

Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии, включающей 379 на­именований использованной литературы, списка сокращений. Основной текст диссертации изложен на 307 страницах. Общий объём работы составляет 335 страниц.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, характеризуется степень ее изученности, определяются цель и задачи, объект и предмет исследования, обозначаются методы и приемы исследования, аргу­ментируется научная новизна, раскрывается теоретическая и практическая значимость работы, излагаются основные положения, выносимые на защиту.

I глава «История изучения лексико-стилистических особенностей художественных произведений в языкознании» состоит из трех разделов и представляет собой изложение истории и теоретических основ разработки исследуемой проблемы в русском языкознании, тюркологии и более детально в татарском языкознании, что дает возможность оценить уровень изученности различных ее аспектов и выделить те, которые наименее разработаны, а значит требуют наибольшего внимания.

В первом разделе «История изучения лексических и стилистических особенностей художественных произведений в русском языкознании» осуществлён обзор истории разработки вопросов изучения лексико-стилистических особенностей художественных произведений в русском языкознании.

Как известно, большая заслуга в изучении лексико-стилистических осо­бенностей художественных произведений в русской лингвистике принадлежит В.В. Виноградову. Огромный вклад в эту отрасль внесли также такие ученые, как А.М. Пешковский, А.А. Потебня, Д.Н. Шмелев, Л.В. Щерба, И.В. Арнольд, Л.З. Будагов, Л.А. Булаховский, Ю.М. Лотман, Г.О. Винокур, А.И. Гвоздев, А.И. Ефимов, М.Н. Кожина, Л.А. Новиков, В.В. Одинцов и др. Например, исследованы лексические и стилистические особенности произведений Н.В. Гоголя, А.М. Горького, И.А. Бунина, М.Е. Салтыкова-Щедрина, А.И. Солженицына, Л.Н. Толстого, Н.Г. Чернышевского, А.П. Чехова и др.

Во втором разделе «История изучения лексических и стилистических особенностей художественных произведений в тюркском языкознании» пред­ставлен обзор трудов по изучению лексико-стилистических особенностей художественных произведений в тюркологии.

В тюркском языкознании, к сожалению, рассматриваемая проблематика до сих пор остается мало исследованной областью. В конце XIX – начале XX в. в тюркологии изучением лексики текстов различного жанра занимались такие учёные, как А.К. Бакиханов, Н.Ф. Катанов, Н.К. Дмитриев, А.Н. Самой­лович.

В начале XX в. в изучении текста художественных произведений пре­обладал литературоведческий подход. В дальнейшем постепенно исследователи стали уделять больше внимания общетеоретическим вопросам лингви­стического изучения текста. В этом направлении достойна упоминания деятельность таких языковедов, как Г.П. Мельников, Г.Ф. Благова, К.М. Му­саев, Э.Н. Наджип.

Среди работ, посвящённых изучению лексики художественных про­изведений, заметное место занимают диссертации на азербайджанском, узбекском, казахском, таджикском, башкирском и других языках (см.: М.Б. Ма­медов, 1964; К.Ю. Алиев, 1966; Т.А. Арынов, 1983; Дж.Г. Киекбаев, 2002; В.В. Ганеев, 2002; А.А. Хасанов, 2004; Д.Ф. Фозилов, 2006 и др.).

В третьем разделе «История изучения лексических и стилистических особенностей художественных произведений в татарском языкознании» рас­сматривается историография вопроса в татарском языкознании.

В татарском языкознании одним из основоположников в данной области научных изысканий является Л.З. Заляй³. Изучение языка художественной литературы в татарском языкознании (середина XIX – начало XXI вв.) ведется в двух направлениях. Представители первого направления изучают роль писателя в развитии литературного языка и совершенствовании его стилей (см.: В.Х. Хаков, 1962, 1993, 2003; Х.Х. Кузьмина, 1998; Р.М. Закирова, 2008 и др.). Сторонники другого направления изучают язык литературного произведения в тесной связи с индивидуальным мастерством писателя и рассматривают его прежде всего как художественное средство изображения действительности (см.: Х.Р. Курбатов, 1956, 1992, 2002; Г.С. Нуриев, 2002 и др.). Отдельные лингвисты синтезируют оба эти направления (см.: М.Г. Мухаммадиев, 1970; И.А. Абдуллин, 1968 и др.).

С разработкой проблем исследования художественных произведений на разных уровнях связаны также отдельные статьи и труды М.З. Закиева (1963), Э.М. Ахунзянова (1968), Ф.М. Хисамовой (1981, 1982), И.М. Низамова (1981), И.Б. Башировой (1990), Ф.С. Сафиуллиной (2000), Л.К. Байрамовой (2001) и др.

За последние годы появилось немало работ, посвящённых изучению лексических и стилистических особенностей художественных произведений. Среди них выделяются труды Ф.Ш. Нуриевой (1993), Э.Х. Кадыровой (1999), Р.Р. Гараевой (2001), Л.К. Кадыровой (2002), С.Ш. Поварисова (2004), Л.Р. Сафиной (2005), Г.К. Исмагиловой (2008), З.С. Каримовой (2008), Г.Г. Ах­мадгалиевой (2009) и др.

Основные выводы осуществлённого анализа указывают на то, что, несмотря на значительные достижения в изучении лексических и стилистических особенностей художественных произведений разных авторов, данная проблема все еще остается одной из актуальных в современном языкознании, так как до сих пор не разработана методика комплексного изучения лексики художественных произведений и языка писателя в целом, как нет единства и в самом подходе к изучению идиостиля писателей.

II глава «Особенности использования устаревшей лексики в произведениях Вахита Имамова» состоит из четырех разделов. В ней осуществляется научно-критический анализ основных лингвистических трудов по теме, систематизируются и обобщаются данные относительно происхождения, структуры и семантических групп устаревшей лексики; исследуются и описываются особенности семантических сдвигов лексем и их варианты в различных контекстах.

В первом разделе «Общие сведения об устаревшей лексике» выявляются и характеризуются разные подходы к изучению устаревшей лексики в русском и татарском языкознании, раскрывается разница в смысловом наполнении понятий «историзм», «архаизм» и «устаревшая лексика».

Во втором разделе «Историко-генетические пласты устаревшей лексики в произведениях Вахита Имамова» ставится задача систематизировать и обобщить сведения по происхождению устаревшей лексики, использованной в прозе В. Имамова, определить значение и производные формы слов, выявить этимологию определенных лексем, относящихся к исследуемой группе.

Лингвистический анализ устаревшей лексики, использованной в тексто­вом поле исторических произведений татарского прозаика В. Имамова, проводится в сравнении с данными древнетюркских письменных памятников. При этом выявляются соответствия в тюркских, монгольских, финно-угор­ских, славянских и других языках, а также приводятся татарские диалектные варианты лексем. Выясняются и уточняются этимологические характеристики и семантические структуры данных слов, в том числе и не зафиксированных в толковых словарях татарского языка, которые подтверждаются текстовым и лексикографическим материалом. Определяется стилистическая роль устаревшей лексики в создании исторического колорита произведения.

Рассмотренная нами в сравнительно-историческом плане устаревшая лексика позволяет выделить в ней пять основных генетических пластов: 1) общеалтайский, 2) древнетюркский, 3) общетюркский, 4) тюрко-татарский, 5) заимствованный.

В устаревшей лексике немало лексем, являющихся общим достоянием тюркских и монгольских языков, т.е. языков алтайской группы. Среди общеалтайских лексических единиц можно выделить следующие тематические группы: 1) военная лексика: ирәвел ‘разведчик’ – эрагул ‘воин для поединка’; калкан – кагал-га-ң ‘щит’; кыны – кул, куни ‘ножны, футляр’; нөгәр – ногур ‘военный отряд; дружинник’ и т.п.; 2) социально-политическая лексика: аймак – айм-маг, айимаг ‘род, племя’; алпавыт ‘помещик’ – албагут ‘герой’; кара – кара ‘чернь’; эргә – нйәркә ‘племя’; ярлык – җарлык, зарлиг ‘ярлык, письменный указ’ и т.п.; 3) бытовая лексика: саба ‘кожаный бурдюк для кумыса’ – саба ‘бочка’; тирмә ‘юрта’ – тэрмэ ‘женская комната’; утар ‘хутор’ – отор ‘загон’ и т.п.; 4) термины животноводства и слова, связанные с охотничьим промыслом: дүнән ‘четырехлетняя лошадь’ – дöнэн, дöрнэн ‘четыре’; мәргән ‘меткий стрелок’ – мерген ‘глава племени’; сунар ‘охота’ – сунга ‘необжитое место’ и т.п. «Ашлы каласына җитәргә ара күп калмады, иравыл йөзләрен көчәйтергә кирәк (До города Ошеля осталось совсем немного, надо усилить сотни авангарда)» [Казан дастаны, с. 172].

Древнетюркский пласт устаревшей лексики представлен следующими тематическими группами: 1) военная лексика: көбә ‘кольчуга’, сөңге ‘копье’, яугир ‘воин’ и т.п.; 2) социально-политическая лексика: бәк ‘бек’, бояр ‘боярин’, түрә ‘закон’ и т.п.; 3) абстрактные понятия: сөм ‘чувство’ и т. п.; 4) названия предметов одежды: кушак ‘пояс’ и др.; 5) названия предметов обихода: каек ‘лодка’ и т.п.; 6) слова, выражающие родственные отношения: җигән ‘племянник’ и т.п.; «Ханны узган чаптар иясенә – саф алтыннан көбә (Хозяйке скакуна, которая обгонит хана, в дар – кольчуга из чистого золота)» [Казан дастаны, с. 22].

К общетюркскому пласту относятся: 1) военная лексика: атаман ‘ата­ман’, кылыч ‘сабля; меч’ и т.п.; 2) слова, относящиеся к социально-политиче­ской жизни: тылмач ‘переводчик’, угры ‘вор’, хан ‘хан’ и т.п.; 3) абстрактные понятия: ат ‘имя’ и т.п.; 4) бытовая лексика: алачык ‘лачуга, хижина, хибарка’, чолык ‘борть’ и т.п.; 5) слова, выражающие родственные отношения: ага ‘старший брат, дядя’, олан ‘сын, дитя,’, ыру ‘род, племя’ и т.п. «Бүзбикә хатының таза олан тапты (Твоя жена Бузбике родила здорового сына)» [Утлы дала, с. 290].

Некоторые общеалтайские, древнетюркские и общетюркские устаревшие слова проникли также в славянские и финно-угорские языки. Семантическое развитие этих лексем исследователи объясняют по-разному, но часто связывают с влиянием тюркских языков. Например, от лексемы кирмән (булгар. кәрмәл) произошло русское кремль⁴. «Кирмән генә түгел, кыятау бит бу (Это не просто крепость, это же скала)» [Утлы дала, с. 23].

Тюрко-татарский пласт составляет основную часть устаревшей лексики произведений В. Имамова. В тематическом отношении их можно разделить на 7 групп: 1) общественно-политическая лексика: байгура ‘богач’, би ‘вождь, князь’, илтабар ‘правитель’, түнтәреш ‘восстание, бунт’ и т.п.; 2) военная лексика: алпар ‘рыцарь’, йөзбашы ‘сотник’; саугат ‘военнопленный’, сыбай ‘офицер’ чукмар ‘булава, кистень’ и т.п.; 3) бытовая лексика: капу ‘ворота’, көлтә ‘сноп’, читән ‘плетень, изгородь’ и т.п.; 4) слова-наименования предметов домашнего обихода: коштабак ‘деревянное блюдо’, чабагач ‘цеп, молотило’, сәке ‘нары’ и т.п.; 5) название профессий и рода занятий человека: кушчы ‘слуга в караване’, танбурчы ‘музыкант’ и т.п.; 6) слова, характери­зующие человека: олуг ‘великий’, соран ‘хамелеон’, сөлтек ‘пугало’, тукал ‘пронырливый’, чонтык ‘хромоногий’, чыңгыз ‘отважный’ и т.п.; 7) названия предметов одежды, обуви, головных уборов: кайры тун ‘дублёная шуба’, киндер күлмәк ‘холщовая рубаха’, чалма ‘чалма’, сәхтиян читек ‘ичиги из сафьяна’, җилән ‘халат, накидка’ и т.п. «Болгар олугбәге Хаммат кырнакларына чаклы үзе белән алган (Булгарский улугбек Хаммат взял с собой даже наложниц)» [Казан дастаны, с. 5].

Изучение этимологии устаревшей лексики, использованной в прозе В. Имамова, позволяет выделить два типа заимствований: 1) слова арабо-персидского происхождения и 2) слова из русского или других европейских языков.

Нами выявлено, что из всех исторических произведений, проанализированных в ходе исследования, абсолютное большинство устаревших лексем арабо-персидского происхождения употреблено преимущественно в повести «Сәет батыр». Данные слова чаще всего использованы в речи персонажей, так как именно такое функционирование речевых средств было выигрышно для передачи колорита изображаемой исторической эпохи. Арабо-персидские заимствования классифицированы нами по тематическому принципу и подразделены на 9 групп: 1) военная лексика: гази ‘воин’, галәбә ‘победа’, гани­мәт ‘трофей’, зынҗыр ‘цепь’, кәмин ‘засада’ и т.п.; 2) социально-политиче­ская лексика: вәли-гаһед ‘наследник трона’, гыйсъянчы ‘бунтарь’, галиҗәнап ‘высокопревосходительство’, катыйль ‘палач’, мөнади ‘глашатай’, пайтәхет ‘столица’ и т.п.; 3) слова, характеризующие внутренние и внешние качества человека: әгъзам ‘великий’, вәкарь ‘важный, величавый’, кабих ‘мерзкий’, ләтыйф ‘красивый’, мәзлүм ‘обиженный, җаһил ‘необразованный’ и т.п.; 4) абстрактные понятия: сәгадәт ‘счастье’, сөаль ‘вопрос’, мәсләк ‘мировоззрение’, монафикълык ‘двуличие’, тәхкыйрь ‘позор’, рәзаләт ‘стыд’ и т.п.; 5) слова, обозначающие действия и поступки: имкян бирү ‘давать возможность’, истиһза итү ‘издеваться’, иҗбар кылу ‘заставлять’, мәгъзур күрү ‘простить’ и т.п.; 6) бытовая лексика: тәгам ‘еда, пища’, тәҗарәт ‘торговля’, кәләпүш ‘тюбетейка’ и т.п.; 7) слова, относящиеся к религии: мәгъбәд ‘храм’, мәзҗет ‘мечеть’, михраб ‘ниша в мечети, мөнбәр ‘минбар’ и т.п.; 8) слова, обозначающие профессию: зәркарь ‘ювелир’, кассап ‘мясник’, мигъ­мар ‘архитектор’, мосанниф ‘автор, сочинитель’, мөһәндис ‘инженер’ и т.п.; 9) слова, обозначающие родственные отношения и пол: борадәр ‘родственник’, мө­әннәс ‘женщина’ и т.п. «Мөселман әһалисе бездән галәбә көтә (Мусульманский народ ждет от нас победы)» [Сәет батыр, с. 49]. «Хәзер инде ул – калабыздагы зәркарьләр вә мигъмарлар бие (Теперь он управляющий всеми ювелирами и архитекторами в городе)» [Утлы дала, с. 404]. «Минем мәм­ләкәттә мөәннәс бәк (В моем государстве бек – женщина)» [Там же. С. 115].

Заимствования из русского или других европейских языков рассматривались по следующим тематическим группам: 1) военная лексика: гренадер (фр.), гусар (венгр.,) драгун (фр.), егерь, форпост (нем.) и т.д.; 2) обществен­но-политическая лексика: граф (нем.), камергер (нем.), кенәз ‘князь’, наместник, стольник, тиун, холоп и т.д.; 3) лексика, обозначающая предметы быта: кибитка, лампа филтәсе ‘фитиль лампы’, ызба ‘изба’ и т.д.; 4) названия единиц измерения: дисәтинә ‘десятина’, пот ‘пуд’, сажин ‘сажень’ и т.д.; 5) на­звания предметов одежды, обуви, наименования головных уборов: кафтан, кәктүш ‘кокошник’ и т.д.; 6) слова, выражающие эмоции, внутренние переживания человека: виват (лат.). «Ул югында волость белән крестьяннар тарафыннан сайлап куелган ызба җитәкчелек итә (В его отсутствие волостью управляет изба, избранная крестьянами)» [Татар яугирләре, с. 49]. В этом случае слово ызба является метонимией.

Итак, заимствованная лексика, зафиксированная в произведениях В. Имамова, представляет различные тематические группы, среди которых преобладают слова военной и общественно-политической сферы. Подавляющее большинство заимстованной устаревшей военной лексики приходится на европеизмы, прежде всего французского (арьергард, гренадер, драгун), немецкого (вахмистр, фон, форпост) происхождения. «Ә бертуган Арис­товларның драгун полкларын шунда җибәрербез (А туда отправим драгунские полки братьев Аристовых)» [Сәет батыр, с. 26].

В анализируемой лексике часть устаревших иноязычных лексем заимствована в фонетико-графическом оформлении русского языка: каратель, стольник, холоп, гренадер, егерь, ополчение и т.п. Значительное количество данных слов употреблено в измененном виде, подвергаясь фонетической и морфологической модификации. Например, в них полностью соблюдается закон сингармонизма (дисәтинә ‘десятина’, каратун ‘каратель’), наблюдается чередование русских звуков с татарскими (крәстиян ‘крестьян’), эпентеза (кенәз ‘князь’), апокопия (кәпик ‘копейка’); диэреза (өяз ‘уезд’), перенос ударения на последний слог (подаукá ‘пудóвка’), изменение аффикса (каратун ‘каратель’), усечение родовых окончаний имен существительных (кәпик ‘копейка’) и аффиксов имен прилагательных (каратель отряды ‘карательный отряд’).

При морфологическом анализе устаревшей лексики выявлено следующее: 1) все общеалтайские, древнетюркские, общетюркские слова являются именами существительными и лишь одно из них относится к разряду местоимений (древнетюркское ошбу); 2) тюрко-татарские лексемы делятся на четыре грамматические категории: имена существительные (туснак), имена прилагательные (тукал), глагол (кизәк кылу), послелог (илә); 3) арабо-пер­сидские заимствования представлены именами существительными (әшгарь), глаголами (истиһза итү), именами прилагательными (җаһил) и союзами (вә); 4) заимствования из русского или других европейских языков также относятся, в основном, к именам существительным (драгун), встречаются имена прилагательные (ломовой) и междометие (виват).

Как показал частеречный анализ, среди исследованных нами устаревших слов доминируют имена существительные. Они составляют 82% от общего количества зафиксированных лексем.

Исследование семантической структуры устаревшей лексики показало, что большую часть составляют однозначные слова с узкой семантикой (кирмән ‘крепость’, нөгәр ‘военный отряд’). Менее представлены много­значные слова с одним или более устаревшим значением или оттенком значения. Например, у слова старшина имеется 2 устаревших значения: ‘военное звание’ и ‘выборное лицо, руководившее делами какой-нибудь сословной организации, профессионального объединения т.п.’. Если второе значение относится к категории устаревших уже давно, то слово в первом значении перешло в пассивную лексику лишь во второй половине ХХ в. (см. С.И. Ожегов, 1960; Р.А. Мугинов, 2000).

Значения большинства устаревших лексем объясняются в сносках самим автором. Среди них имеются слова, авторские толкования которых не совпадают с толкованиями, представленными в словарях. Так, напр. танбур в объяснении писателя – кыллы музыка коралы ‘струнный музыкальный инструмент’ [Утлы дала, с. 30], а в Толковом словаре татарского языка – түгәрәк кысага тартылган махсус тиредән гыйбарәт бер яклы барабан ‘односторонний барабан’ [ТТАС, III, с. 32]. Были выявлены слова, не зафиксированные в лексикографических источниках (сөҗү ‘хмельной напиток’, шәрҗир ‘взрывное устройство в виде наполненного нефтью металлического горшка’). Также в произведениях В. Имамова нами обнаружены слова, которые потенциально могли бы перейти в активную лексику, так как выражаемые ими значения в современном татарском литературном языке передаются описательно (җи­гән – бертуганның баласы ‘племянник’, гамуҗә – атасының яки анасы­ның абыйсы яки энесе ‘дядя’, турун – оныкның баласы ‘правнук’).

Вышеизложенные факты, на наш взгляд, свидетельствуют о том, что писатель свободно пользуется словами, которые были освоены народом и являлись составной частью сокровищницы общенационального языка периода, описываемого в исторической прозе В. Имамова.

В третьем разделе «Историзмы и архаизмы в произведениях Вахита Имамова» освещается история изучения историзмов и архаизмов в татарском и русском языкознаниях, дается тематическая классификация историзмов, рассматриваются различные типы архаизмов, зафиксированных в произведениях В. Имамова.

Нами выделено 12 тематических групп историзмов: 1) социально-политическая лексика: әби-патша ‘царица’, солтан ‘султан’ и т.п.; 2) военная лексика: алай ‘полк’, алапа ‘зарплата воинов’, шайман ‘панцирь’ и т.п.; 3) бытовая лексика: биштәр ‘котомка’, кибитка ‘крытая дорожная повозка’ и т.п.; 4) термины животноводства и слова, связанные с охотничьим промыслом: буралкы ‘невзнузданная лошадь’, мәргән ‘меткий стрелок’ и т.п.; 5) названия профессий: үгетче ‘наставник, чапкын ‘гонец’ и т.п.; 6) названия предметов одежды, обуви: бишмәт ‘бешмет’, кәвеш ‘кавуши’ и т.п.; 7) слова, обозначающие абстрактные понятия: дәхел ‘вмешательство’, гөруһ ‘группа, компания’ и т.п.; 8) имена людей (антропонимы): Күчем, Алдар и т.п.; 9) названия единиц измерения: фәрсах ‘мера длины’, түтәрәм ‘одна шестая десятины’ и т.п.; 10) названия, связанные с производственными отношения­ми, родом деятельности и сельским хозяйством: имана җире ‘надельная земля’, лашманчылык ‘лашманство’, ясаклы ‘податной’ и т.п.; 11) названия посуды, домашней утвари: җамаяк ‘плошка’, чабагач ‘цеп, молотило’ и т.п.; 12) тер­мины поселения и жилища: күрем ‘курень’, сәмән йорт ‘мазанка’, утар ‘хутор’ и т.п. Среди них абсолютное большинство составляют лексемы двух первых групп.

В романе «Тозлы яра» использованы так называемые советизмы, которые уже перешли в разряд историзмов: аклар ‘белые’, нэпман, ячейка, продразверстка, кулак, кантон, коммуна и т.п.

Наблюдения показывают, что историзмы широко вплетаются в канву произведений, являются необходимым элементом исторической стилизации, но особенно велик их удельный вес в речи персонажей. При этом историзмы в произведениях писателя служат средством исторической стилизации, в основе которой лежит ощущение близости к прошлой эпохе, живой связи архаических форм речи с элементами живого народного языка.

Исследование показывает, что автором удачно используются также архаизмы. В работе выявлены следующие типы архаизмов: 1) фонетические архаизмы: мәсҗет ‘мечеть’, егълый ‘плачет’, кечег ‘маленький;’ и т.п.; 2) морфологические архаизмы: байлыгымыз ‘наше богатство’, түзмәк кирәк ‘надо терпеть и т.п.; 3) семантические архаизмы: вәлидә ‘хозяйка’ и т.п.; 4) лексические архаизмы: рәзаләт ‘стыд’, әһали ‘народ’ и т.п.

Лексические архаизмы составляют значительную часть в данной классификации. Исследования показали, что большей частотностью отличаются архаизмы, несущие основную смысловую нагрузку. На основе морфологического анализа выявлено 6 групп лексических архаизмов. Среди них доминируют имена существительные (вилаять ‘область’); встречаются глаголы (тәкрарлау ‘повторять’), имена прилагательные (мәмнүн ‘удовлетворённый’), местоимения (бәгъзе ‘некоторый’), послелоги (илә ‘с’) и союзы (вә ‘и’).

Историко-генетический анализ позволил выявить тюрко-татарские архаизмы (чирү ‘войско’), русские архаизмы (холоп ‘раб, слуга’), но большин­ство лексических архаизмов – это арабо-персидские заимствования (сөаль ‘вопрос’).

Среди архаизмов наблюдаются зооойконимы (Шуран кичүе ‘Сорочьи горы’), полисонимы (Җаек ‘Урал, Уральск’), хоронимы (Шам ‘Сирия’), гид­ронимы (Бәхре Хәзәр ‘Каспийское море’), этнонимы (гүрҗи ‘грузин’).

Особую роль среди лексических архаизмов играют синонимичные слова, способствующие обогащению языка и помогающие писателю выразить всевозможные оттенки значений, придают речи особую выразительность (имена существительные: битекче – кәтиб ‘секретарь’; имена прилагательные: мөбарәк – тәбарәк – шәриф ‘благословенный’; глаголы: мокабәлә кылу – мөдәфәга кылу ‘сопротивляться’).

Итак, употребление архаизмов как в речи персонажей, так и в авторской речи, является для В. Имамова одним из наиболее художественно оправданных приемов исторической стилизации, так как, надо полагать, что именно такое функционирование речевых средств было характерно для изображаемой писателем исторической эпохи. Вместе с тем в результате такой стилизации создается ощущение близкого к событиям и героям образа автора, обладающего языковыми навыками изображаемого периода. Благодаря этому языковому приему, эпоха раскрывается как бы изнутри, с точки мироощущения и психологии ее современников.

Четвертый раздел посвящен рассмотрению структурно-словообра­зовательных особенностей устаревшей лексики.

С точки зрения производности и непроизводности основ, устаревшая лексика, используемая В. Имамовым, подразделяется на непроизводную (алай ‘полк’) и производную (кабихлек ‘мерзость, подлость’, йөзбашы

‘сотник’).

Изучение словообразовательной структуры устаревших слов на основе нашего материала позволяет установить в них синтетические, аналитические и сложносокращенные слова.

К синтетическим устаревшим словам относятся: 1) корневые слова (буза ‘напиток’); 2) слова, в которых в настоящее время не выделяются производящие основы и словообразовательные суффиксы (кирмән ‘крепость’); 3) суф­фиксальные лексемы (ясаклы ‘податной’); 4) все заимствования, так как дан­ные слова (суффиксальные или сложные) образованы не по закономерностям татарского языка, а языка-источника (колонизатор, прапорщик, бәшәрият ‘человечество’). Среди этих лексем преобладают корневые слова.

В ходе исследования аналитической устаревшей лексики выделены следующие виды: 1) собственно-сложные устаревшие слова, которые образованы на основе атрибутивной связи (олугбәк ‘великий бек’) и на основе объективной связи (юлбасар ‘разбойник’); 2) парные устаревшие слова (пулат-алачык ‘дворцы и лачуги’); 3) составные устаревшие слова, компоненты которых между собой соединены второй изафетной связью (җәза отряды ‘карательный отряд’), и образованные сочетанием имени с образующими глаголами на основе комплетивной связи (вәйран итү ‘уничтожать’). В этой группе большое место занимают собственно сложные устаревшие слова.

Выявлено, что большинство сложносокращенных слов является заимствованиями (нэп ‘новая экономическая политика’, ШКМ ‘школа коммунистической молодежи’). Однако встречается одна собственно татарская аббревиатура (шәрҗир ‘взрывное устройство’ от слова шәрә җир ‘голая земля’).

Известно, что в современном татарском языке имеется 8 способов словообразования⁵. 7 из них участвуют в образовании устаревших слов, использованных в прозе В. Имамова: 1) фонетический (олан ‘дитя’ – углан ‘сын’), 2) суффиксальный (лөзүмсез ‘ненужный’), 3) словосложение (кәрвансарай ‘караван-сарай’), 4) переход словосочетаний в сложные слова без суффиксации (карабаш ‘чернь’), 5) переход словосочетаний в сложные слова с одновременной их суффиксацией (җир+биләү+че ‘землевладелец’), 6) конверсия (ахун (имя прилагательное) ‘образованный’ – ахун (имя существительное) ‘духовное лицо у мусульман’), 7) аббревиация (шәрҗир).

Среди данных словообразовательных ресурсов наибольшей эффективностью выделяется суффиксальный способ. К числу наиболее активно функционирующих и продуктивных относятся следующие суффиксы в контексте соответствующих типов: -чы/-че (сунарчы ‘охотник’), -лык/-лек (торгаклык ‘стражничество’), -сыз/-сез (тәкәллеф+сез ‘простодушный’). Данным спосо­бом, в основном, образуются устаревшие имена существительные (сәйяхчы ‘лазутчик’), имена прилагательные (ригайәсез ‘жестокий’), глаголы (олпатлау ‘оказать почести’). При этом в качестве производящих основ выступают корневые (нөфүз+ле), суффиксальные (сунар+чы+лык), сложные устаревшие слова (кызыл гвардия+че ‘красногвардеец’). С историко-гене­тической точки зрения выявлено, что производящими основами являются устаревшие слова тюрко-татарского происхождения (укчы ‘стрелок’), а также арабо-персидские заимствования (гыйсъянчы ‘мятежник’). Отмечены также случаи образования слов путем присоединения татарских словообразовательных средств к заим­ствованным основам из русского или других европейских языков (полит­бюрочы ‘член политбюро’).

Некоторые устаревшие слова с точки зрения современного состояния татарского языка не поддаются структурному расчленению, хотя исторически в них наблюдаются как корневые, так и суффиксальные морфемы. Как правило, образованы эти устаревшие слова при помощи суффиксов: -авыл/

-выл/-вел (шыгавыл ‘стражник у дверей’, ирәвел ‘авангард, разведчик’); -авыт (алпавыт ‘помещик’); -мач/-мәч (тылмач ‘переводчик’); -ры/-ре (тәңре ‘бог’); -та/-тә (көлтә ‘сноп’, чабата ‘лапоть’); -тал/-тәл: (байтал ‘не жеребившаяся кобыла’); -тан/-тән (куштан ‘подкулачник’); -гый (чылгый ‘крученые концы усов’).

По нашим данным, довольно высокой продуктивностью в образовании устаревших слов выделяется способ словосложения. Наблюдаются следующие типы образования сложных слов: 1) образованные сложением компонентов с сочинительным отношением: аты-наме ‘имя’, кирмән-кала ‘город-крепость’; 2) образованные сложением компонентов с подчини­тельным отношением, которые в основном оформлены на основе атрибутивных отношений. Наиболее продуктивными типами образования сложных устаревших слов с атрибутивным отношением компонентов являются следующие: а) «существительное + существительное»: кенәзбикә ‘жена князя’; б) «суще­ствительное + существительное в притяжательной форме»: йөзбашы ‘сотник’; в) «прилагательное + существительное»: карачура ‘чернь’; г) «числительное + существительное»: меңбаш ‘тысяцкий’; д) «существи­тельное + глагол»: оран салу ‘призвать к бою’.

Таким образом, тщательное исследование структурно-словообразо­вательных особенностей устаревших слов позволило установить, что структура и способы образования историзмов и архаизмов одинаковы, и они идентичны моделям и способам, используемым в современном татарском языке.