Познавательные новости 8 июля 2013

Видео: http://poznavatelnoe.tv/novosti_2013-07-08

Артём Войтенков (Познавательное ТВ, http://poznavatelnoe.tv): Здравствуйте! Это «Познавательные новости». Начнём с хорошей и приятной новости. 3-го июля празднуется победа князя Святослава над Хазарским Каганатом.

Беседа Артёма Войтенкова (Познавательное ТВ, http://poznavatelnoe.tv) с Александром Дугиным (философ, политолог, социолог, http://dugin.ru).
Артём Войтенков: Александр Гельевич, скажите, пожалуйста. 3-го июля празднуется день победы русского князя Святослава над Хазарским Каганатом. Что это такое, кто такой Святослав, что такое Хазарский Каганат и что для нас значит эта победа?
Александр Дугин: Я считаю, что это событие колоссального масштаба. У нас существует несколько оскоплённая версия нашей истории. Мы не знаем наших по-настоящему великих предков. У нас очень приблизительное, схематичное представление о русской истории. Я всегда поражался той фундаментальной недооценке, которой фигура князя Святослава традиционно, по каким-то причинам пользуется в нашем обществе.

Кто такой Святослав? Это создатель первой, по-настоящему русской империи. Именно империи. Царство, которое создал Святослав, восстанавливалось потом, после его распада, в течение долгих-долгих столетий. Он сделал то, что стало целью русской геополитики на полтысячелетия. Мы шли к тому, что он уже получил, к тому, что он уже имел, после его смерти в течение нескольких веков.

Это удивительный князь, который по сути дела обеспечил геополитическое измерение будущей русской державы. Если мы посмотрим Вернадского, то мы увидим, что вся русская история с геополитической точки зрения представляет собой диалектику сочетания леса и степи. Это держава, которая строилась из леса. Однако стала она по-настоящему великой евразийской державой после того, как смогла установить контроль над степью. Это и сделал первым Святослав. Он объединил лесные земли на севере Руси – в Новгородской зоне, в зоне Киева – с теми степями, которые до этого находились под контролем Хазарского Каганата.

Хазарский Каганат до этого представлял собой ту политическую систему, которая в значительной степени объединяла те же самые или почти те же самые исторические зоны, но только под эгидой степи. Это был контроль степи над лесом. Поэтому очень многие древнерусские, древневосточные, древнеславянские племена платили хазарам дань. Даже есть одна из версий, что Киев изначально был центром сбора дани хазарами с местных племён. Это вполне вероятно, потому что хазарами или сарматами, скифами, может быть ещё более древними, но какими-то степняками, которые контролировали эти степные землепашеские районы со стороны степи.

Святослав первым в русской истории предложил другую систему государственного образования. Предшествующие модели – лес под степью на периферии степи – существовали с киевских времён, с незапамятных времён. А вот история России, Руси начиналось именно с того, что в лесу, на севере этой области создалось государство, которое стало распространяться на юг и потом уже спустя века – на восток.
Так вот Святослав был первопроходцем. Он очертил тот образ великой России, которая настала спустя много столетий после его конца. Он сделал за свою короткую жизнь, за своё короткое княжение столько, сколько потом пришлось делать и повторять его подвиг просто в течение столетий.

Это был величайший князь, который изменил баланс сил в Евразии и отстоял право нового киевского государства, по сути дела, на контроль над гигантской территорией: создал из маленького великого княжества по-настоящему великую, мощную империю. Таким образом, описав горизонты нашей дальнейшей исторической экспансии.

Он был тем, кто очертил границы Руси. Туда входила вся территория Прикаспия, весь Северный Кавказ, Балкан – по сути, север Балкан вплоть до Болгарии.

Если говорить о великой России, то это была первое издание великой России, то есть той огромной территории, объединённой под русским началом, состоящей из самых разных этнических регионов, географических, социальных и других зон.

Кто такие были хазары, которых мы уничтожили? Это была уходящая империя. Как всякая уходящая империя за периодом героизма она находилась уже в состоянии такого развала-разложения. Я не склонен демонизировать хазар. Это был тюркский народ. Когда тюрки строили тюранскую государственность, они были на фазе своего пассионарного подъёма, исповедовали героические ценности. Потом знать этого Хазарского Каганата приняла иудаизм, но уже не в пик своего могущества, а на спаде. Конечно, это было очень интересное общество. Потому что впервые мы видим в истории последних двух тысячелетий, когда существовали представителе паразитического иудаизма. Как правило, иудаизм распространяется среди этнических иудеев, а здесь – огромное турецкое племя, по крайней мере, его верхушка, которая намного превышала количество этнических иудеев, которые были там, принимают иудаизм. Это само по себе очень экстравагантное решение, уникальное в истории. Ничего подобного до этого и после этого в течение столетий не было.

Однако я не склонен рассматривать этот конфликт, как конфликт религиозный. Скорее, это геополитическая битва за судьбу Евразии. Хазары – это отступающая сила, организации этого геополитического пространства, а Русь – поднимающая. Таким образом, победа над хазарами – это важнейшее событие, веха в строительстве русской империи Великой России. В этом смысл этого события.

Я считаю, что это событие должно отмечаться всенародно. Это событие великое. Вообще, памятники Святославу, его портреты, изображения, должны быть просто везде, потому что он – тот, кто начертил Русь.
Вначале, прежде чем создать эту государственность, эта государственность должна родиться в нашем воображении, в нашей воле. Он первый, своими военными походами, описал максимальные границы Руси. Потом они уже расширились. Но после Святослава началась раздробленность, начались внутренние конфликты и наша территория начала сужаться. В какой-то момент мы потеряли контроль над степью, опять вернувшись в лес. Однако тот факт, что мы когда-то ею владели; когда-то Половецкая земля, до этого Печенежская земля была частью нашего государства – это оставило у русских неизгладимый отпечаток.

Наша государственность, на самом деле – это именно альянс леса и степи. Тот факт, что степь была объединена под нашим могуществом, хотя бы на очень недолгий срок – стал действующим мотором нашего геополитического самосознания. К этому мы, как пружина, разгибались, правда, медленно, после Святослава. Но он был той молнией, тем геополитическим пророком, тем провозвестником великой русской державы.

В этом отношении я полагаю, что о Святославе необходимо слагать песни, кантаты, оперы, славить его, праздновать его, помнить его подвиги. Это великий князь, наш великий предводитель. Смелый, мужественный, абсолютное воплощение чистого, солнечного воина. Такого воина, которыми должны быть русские люди.

Артём Войтенков (Познавательное ТВ, http://poznavatelnoe.tv): А вот теперь вспомните, много ли вы слышали про эту победу по телевизору, по радио, либо читали в каких-нибудь журналах? Даже в Яндекс.новостях, которые собирают новости со всех основных информационных агентств и редакций, упоминание о победе Святослава на Хазарским Каганатом было только один раз.
3-го июля в Госдуму РФ был внесён законопроект о реформировании Российской Академии Наук (РАН).
Беседа Артёма Войтенкова (Познавательное ТВ, http://poznavatelnoe.tv) с Антоном Романовым (депутат Госдумы РФ, партий «Единая Россия»).
Артём Войтенков: Антон Васильевич, вы сейчас были на пленарном заседании или на обсуждении в Думе, где обсуждалось слияние наших академий – научной, медицинской, сельскохозяйственной, ещё какой-то – в одну кучу. Идя по коридорам Думы, я слышал, как в кабинетах работают телевизоры и по всей Думе была речь Жириновского, все эти громкие обсуждения.

Что это на самом деле такое? Зачем сливать в одно учреждение несколько различных по назначению научных академий?
Антон Романов: На самом деле, там идёт речь о ликвидации большой академии наук, сельхозакадемии и медицинской академии. Они ликвидируются в той форме, в которой они сегодня существуют. Образуется совершенно другая форма, где академия будет в виде клуба, в котором академики собираются, разговаривают, определяют что-то. А на самом деле ни имуществом не распоряжаются, никаких властных полномочий по распоряжению имуществом, планированию своей деятельности, по планированию науки и научных исследований у них не будет.
Артём Войтенков: А раньше было?
Антон Романов: Конечно.
Артём Войтенков: Раньше Академия была хозяйственным субъектом?
Антон Романов: Конечно.
Артём Войтенков: А в плане науки: в чём отличие в том, что было и что стало?
Антон Романов: Нарушается фундаментальный принцип единства научных исследователей и материальной базы под эти исследования. Если я задумал какой-то эксперимент, то мне нужна материальная база под этот эксперимент. Как правило, РАН сама задумывала какие-то эксперименты, научные исследования и сама выстраивала материальную базу под эти исследования. Сейчас говорят: нет, всё будет не так. Вы будете что-то задумывать, а материальную базу вам будет кто-то предоставлять, некий эффективный менеджер.

Чтобы понять, что происходит, надо представить себе, что такое РАН. Дело в том, что Россия и Советский Союз – это единственная не западная цивилизация, которая создала свою собственную техносферу и свою РАН, которая могла конкурировать с Западом по объему научных исследований.
Артём Войтенков: Секунду, а как же Япония?
Антон Романов: Ничего подобного. Ни Япония, ни Китай, ни какие-либо другие не западные страны не создали.
Артём Войтенков: Как же японская электроника?
Антон Романов: Всё по западным лекалам. Японцы – великолепные организаторы, великолепные инженеры, но не учёные. Они берут западные лицензии, западные изобретения и внедряют их у себя, причём достигая, может быть, лучших успехов, чем на Западе. Тем не менее, речь идёт не о фундаментальных исследованиях. Ни в области ядерной физики, ни в каких-то других отраслях фундаментальных наук японцы таких открытий как Запад не сделали.

Только две цивилизации – Россия и Запад. Причём Россия это сделала с наименьшими по сравнению с Западом затратами, то есть на совершенно другой материальной базе. Сегодня мы, затрачивая на исследования не в разы, а в сотни раз меньше средств, добиваемся неплохих результатов. А при Советском Союзе у нас был паритет в сущности. Причём, как я уже сказал, при значительно меньших затратах.

Почему? В силу правильной организации науки. Дело в том, что у нас наше общество строилось на основе научно-технического прогресса. И наука была одной из фундаментальных основ нашего общества. Вы помните все кружки – научно-технического творчества; все клубы – повальное увлечение рационализаторством и изобретательностью, где каждый рабочий, каждый сотрудник завода занимался изобретательством и рационализацией.

Причём это имело и материальную основу. Рацпредложение стоило какие-то 10 рублей дополнительно к заработной плате. Каждый стремился сделать такое рацпредложение, потому что у него были свободные средства, не контролируемые его собственной женой.
Артём Войтенков: Мне один человек рассказывал, что ему квартиру дали в советское время за то, что он внёс какое-то крупное предложение на заводе.
Антон Романов: Количество рацпредложений и изобретений у нас было в разы больше, чем на Западе. Однако мы не могли рационально ими распоряжаться, этими изобретениями и рацпредложениями. Очень многие из них воровались, на Западе копировались и внедрялись.

Самый простой пример – это суда на подводных крыльях. Изобретение «Подводные крылья» было опубликовано в журнале «Техника молодёжи». У нас тогда было много таких научно-популярных журналов, где публиковались различные изобретения. На Западе они были очень популярны, потому что западные инжиниринговые фирмы могли эти изобретения внедрять, патентовать и потом на них зарабатывать деньги.
Артём Войтенков: Подождите, а наши – без патентов? Всё народное?
Антон Романов: Да. У нас этот принцип шёл от православия, что талант – это нечто данное Богом, поэтому талант принадлежит всем. Талант принадлежит народу и изобретения принадлежат народу. У нас не было патентов... Вернее, были, но за патент надо было платить. Можно было своё изобретение запатентовать, но за это надо было заплатить, поэтому никто на это не шёл.

Выдавалось так называемое авторское свидетельство, которое на Западе на давало права собственности. Право собственности на эти изобретения и рацпредложения было у государства. Запад преспокойно утаскивал эти рацпредложения и изобретения и внедрял у себя. Советская инженерная мысль работала как раз на техническое могущество Запада.

В современной России система авторских предложений, конечно, была уничтожена, более того, сегодня у нас нет промышленного производства в тех объёмах, в которых оно было в Советском Союзе. Следовательно, потребность в рацпредложениях и изобретениях на сегодня упала в десятки и сотни раз.

Поэтому когда авторы закона о реформировании РАН, а именно закона об уничтожении РАН, начали говорить о том, что у нас цитируемость упала, что у нас нет фундаментальной науки. Больше того, приводятся аргументы, на мой взгляд, совершенно смешные. О том, что в восемь раз увеличилось финансировании РАН, а отдачи нет по индексу цитировании и по каким-то другим параметрам.
Артём Войтенков: Причём здесь индекс цитирования – это же интернет-показатель?
Антон Романов: Конечно. Значит, это просто-напросто обыкновенное словоблудие для того, чтобы подменить сущность происходящих процессов. Так вот, действительно, в 8 раз увеличили финансирование РАН, но до этого его уменьшили в 28 раз. Это первое.

Второе. Сегодня, как правило, изобретения и открытия делаются в сфере экспериментальных наук. Что это значит? Это значит, что для таких открытий нужна материальная база. Раньше у нас материальная база была отечественная: все приборы, оборудование, станки и прочее. Вся материальная база создавалась в Советском Союзе и в России. Она стоила в десятки и в сотни раз дешевле, чем на Западе. сегодня нам приходится эти станки и оборудование, необходимые научные приборы, потому что у нас нет сегодня промышленности, производящей сегодня приборы, приобретать за рубежом. Их стоимость соответствующим образом возрастает, а некоторые вещи мы просто купить не можем по определению, потому что они нам не продаются.
Артём Войтенков: Ни за какие деньги?
Антон Романов: Конечно. Существует соответствующие ограничения и поправки. В США существует целый закон и комиссия, которая запрещает продавать в Россию, Китай, Иран определённое оборудование, которое может иметь двойное назначение или высокотехнологичное. То есть, ни за какие деньги не продаётся.
Артём Войтенков: Вы о поправке – это закон Джексона-веника?
Антон Романов: Нет, (Коком, 00:00:17). Вот, пожалуйста. За что посадили целую группу шпионов, российских разведчиков в США? За то, что они покупали микросхемы и отправляли их в Россию, которые предположительно использовались в нашей ракетной промышленности. У нас не производится соответствующей технологии, и нет таких микросхем. Поэтому купить их просто нельзя.

Поэтому говорить о том, что советская наука потеряла эффективность – просто абсурдно. Да, действительно, это факт. Только надо выяснить: в чём причины?

По поводу финансирования, которое в 8 раз увеличилось. На всю РАН, а это 95 тысяч человек на сегодня, тратится денег меньше ровно в два раза, чем на один американский Массачусетский технологический институт. Поэтому, о какой отдаче можно говорить и о каком сравнении?

Основная сила Запада – это не только деньги и не столько деньги – это как раз технологии, которые Запад сделали сильными. Это и корабли, это и атомные подводные лодки, это и компьютеры, это и другие технологии, которые Запад собирает и внедряет. Технологическое превосходство Запада позволило ему держать власть над миром.

Без созданием собственной техносферы Россия и Советский Союз, конечно, выжить не мог. Поэтому для нас создание фундаментальной и прикладной науки – это было вопросом выживания. Собственно говоря, именно поэтому такое большое внимание уделялось науке и научным исследованиям. В том числе и фундаментальным.

Сегодня Россия стоит на трёх китах. Первый кит – это наша нефтегазовая отрасль, сырьё. Второй кит – это ядерный щит. Третий кит – это РАН. В сущности, мы сегодня присутствуем при забое одного из китов. Все остальные на очереди, потому что ядерный щит без РАН – невозможен. Без ядерного щита у нас не будет и никаких углеводородов, потому что придут и заберут.

Вот та схема, которая сегодня реализуется и которая направлена на разрушение статуса России, как независимого государства. Поэтому я категорически против принятия данного закона и буду голосовать «против». Я голосовал за то, чтобы снять этот закон с повестки дня. Тем не менее, выяснилось, что это глубоко продуманная и хорошо подготовленная операция.
Во фракции нам совершенно недавно, а именно в понедельник, 1-го числа, нам говорили о том, что закон будет принят только в первом чтении, если за него проголосуют все. Остальные дебаты, обсуждения, совещания будут проведены в течение лета, и 2-е, 3-е чтение состоится осенью, после подробных и обстоятельных консультаций с научной общественностью.

Сегодня внесена поправка, согласно которой 2-е чтение должно состояться уже 5-го числа в пятницу. Такой блицкриг, кавалерийская атака, вместо серьёзного диалога по важнейшему, судьбоносному для государства вопросу.

Всё это заставляет предположить, что на самом деле это рецепты наших зарубежных недругов, которые наши здесь агентов влияния – и в правительстве, и среди научного сообществе, и среди депутатского корпуса. С их помощью они реализуют планы по уничтожению суверенитета России. Для меня это совершенно очевидно. Постольку поскольку реформирование с благими целями так не делается.
Сегодня это можно рассматривать следующим образом:
1. Как погром науки.

2. Одновременно с этой операцией проводится и другая операция по вербовке наших учёных на Запад. Мы знаем, что сегодня рассылаются материалы, рассылаются предложения нашим молодым учёным по всем филиалам и отделениям РАН. Наиболее перспективных, наиболее толковых приглашают на Запад: «Приезжайте – пожалуйста, и будете работать на нас. Мы обеспечим вам все условия».

Понятно, что в тех условиях, в которых сегодня находится РАН, многие уедут вместе со своими открытиями, вместе со своими знаниями, вместе со своими опытами, вместе с тем, что ему дала научная школа. Человеку, который не вовлечён в эти процессы, наверное, трудно представить себе научно-технический прогресс и вообще процесс познания.

Дело в том, что процесс познания возможен только в научной школе. Один академик – это примерно тысяча учёных, примерно сто докторов наук и примерно 300-400 кандидатов наук, которые представляют научную школу. Так это должно выстраиваться. Жизнь одного человека слишком коротка, чтобы скопить хоть сколько-нибудь достаточно знание, о каком-нибудь предмете. Каждый человек может сделать только один шаг вперёд, а продвинуться или проделать значительный путь в каком-то направлении может сделать только поколение, то есть научная школа. Каждое из последующих поколений стоит на плечах предыдущего поколения. Так достигают вершин.

Сегодня разрушается именно эта научная школа, или те десятки научных школ, которые есть в России, и разрушается фундамент.

Голосование в Госдуме РФ 3-го июля 2013-го года по проекту закона №305828-6 о реформировании РАН.
Анатолий Локоть: Уважаемые коллеги, сегодня много говорили и наломали много копий. Подчёркиваю, что я говорю не от имени фракции, не от имени депутатов. Я говорю от имени Сибирского отделения РАН. Два дня назад состоялось заседание Президиума Сибирского отделения РАН, где они с удивлением впервые прочитали этот законопроект и выразили своё возмущение, прежде всего тем, что ни с кем из научного сообщества данный закон не обсуждался.

Было принято открытое заявление. Оно направлено в адрес Председателя Госдумы РФ, в адрес руководителей фракций Госдумы РФ, где прямо ставится вопрос о том, что этот законопроект неприемлем в этом виде, принимать его нельзя – он разрушит науку. И ставится вопрос о доверии правительства в целом, то есть предлагается отправить правительство в отставку.

Сегодня, пока мы с вами заседали и пикировались, в городе Новосибирске в Академгородке прошло собрание Сибирского отделения РАН, то есть не Президиума, а это гораздо шире. В нём принимали участие не только академики, не только Президиума, не только председатель Президиума Сибирского отделения РАН, а вся научная общественность Академгородка, учёные, инженеры, все те, кто работают в институтах. Единогласно принято Постановление, оно у меня в руках. В нём говорится:

«Представленный законопроект категорически неприемлем. Его принятие приведёт к фактической ликвидации Российской Академии Наук, разгрому фундаментальной науки и высшего образования, подрыву научно-технического обеспечения ведущих отраслей экономики, национальной обороны и безопасности страны».

В связи с этим, я напоминаю, уважаемые депутаты, что у нас с вами в нашем регламенте есть норма ст.119 п.6, в котором говорится, что в случае принятия законопроекта в первом чтении Госдума имеет право и может вынести данный законопроект на всенародное обсуждение. Пользуясь этой статьёй регламента, я предлагаю дополнить проект Постановления именно этим предложением, воспользоваться этой нормой и в соответствии со ст.119 п.6 Регламента Госдумы вынести указанный законопроект на всенародное обсуждение.

Именно за это он критикуется. Именно поэтому поводу извинялась Голодец, когда пришла к нам во фракцию и говорила, что, конечно же, надо было сначала обсудить. Мы предлагаем между 1-м и 2-м чтением вынести этот законопроект на обсуждение и внести соответствующий пункт в проект Постановления.

Я прошу, Сергей Евгеньевич, одновременно делаю предложение вести дальше голосование поимённо... (отключение микрофона).