Марк Леви

Каждый хочет любить…

OCR budavv

«Леви М. Каждый хочет любить...»: Махаон; 2007

ISBN 5 18 001082 9

Оригинал: Marc Levy, “Mes amis, mes amours”, 2006

Перевод: Р. Генкин

Аннотация

Сегодня Марк Леви один из самых популярных французских писателей, его книги переведены на 33 языка и расходятся огромными тиражами, а за право экранизации его первого романа Спилберг заплатил два миллиона долларов. В российском прокате фильм назывался «Между небом и землей» и вызвал огромный интерес широкой публики, а одноименная книга вышла в издательстве «Махаон».

Новый роман автора – об искренней дружбе и о бескорыстной любви, то есть о чувствах, единственно благодаря которым человек в состоянии преодолеть одиночество и отчужденность, стать счастливым и разделить свое чувство с окружающими. Эта удивительно теплая, пронизанная душевностью книга несет нам послание: любите, и мир вокруг преобразится!

Марк ЛЕВИ

КАЖДЫЙ ХОЧЕТ ЛЮБИТЬ…

Париж

– Помнишь Каролину Леблон?

– Второй «А», всегда сидела на задних партах. Твой первый поцелуй. Сколько лет уже…

– Она была хороша до чертиков, эта Каролина Леблон.

– С чего ты о ней вспомнил именно сейчас?

– Вон, внизу, рядом с каруселью, та женщина на нее похожа, как мне кажется.

Антуан внимательно оглядел молодую мамашу, которая читала, сидя на стуле. Переворачивая страницу, она бросала быстрый взгляд на маленького сынишку, который хохотал, вцепившись в холку своей деревянной лошадки.

– Этой женщине у карусели рке за тридцать пять.

– Нам тоже за тридцать пять, – заметил Матиас.

– Думаешь, это она? Ты прав, чем то она напоминает Каролину Леблон.

– Как же я был в нее влюблен!

– Ты тоже делал за нее задания по математике в обмен на поцелуй?

– Что за мерзости ты говоришь.

– Почему мерзости? Она целовала всех мальчишек, которые набирали от 14 до 20 ¹.

– Я же сказал тебе, что был по уши влюблен в нее!

– Ну и ладно, самое время перевернуть страницу.

Сидя бок о бок на скамейке у площадки с аттракционами, Антуан и Матиас отвлеклись от молодой мамы и стали разглядывать мужчину в синем костюме, который пристроил большую розовую сумку у ножки стула и повел свою маленькую дочурку к карусели.

– Спорим, у него уже месяцев шесть срока, – изрек Антуан.

Матиас вгляделся в бедолагу. Молния на сумке была приоткрыта, и оттуда высовывались пачка печенья, бутылочка апельсинового сока и лапа плюшевого мишки.

– Давай! Три месяца, не больше!

Матиас протянул руку, Антуан хлопнул по ладони:

– Спорим!

Девчушка на лошадке с позолоченной гривой на секунду потеряла равновесие. Отец ринулся вперед, но служитель карусели подоспел раньше и посадил ее обратно в седло.

– Ты проиграл… – заверил Матиас.

Он подошел к мужчине в синем костюме и уселся рядом.

– Поначалу трудно, а? – снисходительно спросил Матиас.

– Еще как! – со вздохом согласился мужчина.

– Потом станет еще сложнее, вот увидите. Матиас бросил беглый взгляд на бутылочку без соски, торчащую из сумки.

– Давно вы разошлись?

– Три месяца…

Матиас похлопал его по плечу, с победоносным видом направился обратно к Антуану и сделал другу знак следовать за ним.

– С тебя двадцать евро! Вдвоем они двинулись прочь по аллее Люксембургского сада.

– Ты возвращаешься в Лондон завтра? – спросил Матиас.

– Сегодня вечером.

– Так мы даже не поужинаем вместе?

– Только если ты сядешь в поезд вместе со мной.

– Я завтра работаю!

– Перебирайся работать туда.

– Не начинай по новой. Что, по твоему, мне делать в Лондоне?

– Быть счастливым!

I

Лондон, несколько дней спустя

Сидя за рабочим столом, Антуан дописывал последние строчки письма. Перечитал его, остался доволен, аккуратно сложил и убрал в карман.

Свет прекрасного осеннего дня просачивался сквозь жалюзи окна, выходящего на Бьют стрит, и стекал на светлый паркет архитектурного бюро.

Антуан накинул пиджак, висевший на спинке его стула, поправил рукава свитера и быстрым шагом направился к вестибюлю. По дороге притормозил и склонился над плечом одного из своих инженеров, чтобы рассмотреть чертеж, над которым тот корпел. Антуан переместил угольник и поправил линию в разрезе. Маккензи поблагодарил его простым кивком, Антуан ответил улыбкой и продолжил свой путь к двери, поглядывая на часы. На стенах были развешаны фотографии и чертежи проектов, осуществленных агентством со дня своего основания.

– Вы сегодня уходите в декрет? – спросил он у секретарши.

– Ну да, пора мне уже наконец произвести на свет этого ребенка.

– Мальчик или девочка?

Молодая женщина скорчила гримаску, положив руку на круглый живот.

– Футболист!

Антуан обошел стойку, обнял женщину и осторожно прижал к себе.

– Возвращайтесь скорее… не слишком быстро, и все же поскорее! В общем, возвращайтесь, когда захотите.

Он ласково помахал ей рукой, отошел и толкнул стеклянные двери, ведущие к лифтам.

Париж, тот же день

Стеклянные двери большого книжного парижского магазина распахнулись перед клиентом в шляпе и шарфе, обвязанном вокруг шеи. Он явно торопился и сразу направился в отдел школьных пособий. Продавщица, стоя на самом верху стремянки, громко выкликала названия и количество стоящих на полке книг, а Матиас заносил данные в тетрадку. Без всякого вступления клиент поинтересовался не слишком приветливым тоном, где он может найти полное собрание сочинений Гюго в издании «Плеяды».

– Какой том – спросил Матиас, подняв глаза от своей тетрадки.

– Первый, – ответил мужчина еще суше.

Молоденькая продавщица перегнулась и ухватила книгу кончиками пальцев. Затем наклонилась, чтобы передать ее Матиасу. Мужчина в шляпе проворно выхватил книгу и пошел к кассе. Продавщица вопросительно взглянула на Матиаса, а он, сжав зубы, положил тетрадку на прилавок и бросился следом за клиентом.

– Здравствуйте, пожалуйста, спасибо, до свидания! – прорычал он, перекрывая тому доступ к кассе.

Изумленный клиент попробовал обойти его, но Матиас вырвал у него из рук книгу и, не переставая твердить во все горло: «Здравствуйте, пожалуйста, спасибо, до свидания!», вернулся к прерванной работе. Несколько посетителей наблюдали за этой сценой, совершенно растерявшись. Разъяренный мужчина в шляпе покинул магазин, кассирша пожала плечами, молодая продавщица на своей верхотуре изо всех сил сдерживала смех, а владелица магазина попросила Матиаса зайти к ней до конца дня.

Париж

Антуан пошел по Бьют стрит пешком. Когда он поравнялся с переходом, рядом с ним притормозил и остановился blackcab ². Антуан кивком поблагодарил водителя и доехал до круга перед французским лицеем. Зазвонил колокол, и двор начальной школы заполнился тучей детворы. Эмили и Луи с ранцами на спине шагали бок о бок. Мальчик повис на отце. Эмили улыбнулась и отошла к ограде.

– Валентина не пришла за тобой? – спросил Антуан у Эмили.

– Мама позвонила учительнице, она запаздывает и хочет, чтобы я ждала ее в ресторане у Ивонны.

– Тогда пойдем с нами, я тебя отведу, и мы втроем что нибудь перекусим.

Париж

Мелкий дождик отбивал дробь по блестящим тротуарам. Матиас плотнее запахнул плащ, поднял воротник и двинулся по переходу. Такси засигналило и едва не задело его. Шофер высунул руку в окно и недвусмысленным жестом выставил средний палец. Оказавшись на другой стороне, Матиас зашел в небольшой супермаркет. Серые отсветы парижского неба сменились яркими неоновыми огнями. Матиас поискал на стеллажах кофе, взял банку, в раздумье глянул на замороженные полуфабрикаты и в результате выбрал ветчину в вакуумной упаковке. Наполнив металлическую корзинку, подошел к кассе.

Хозяин вернул ему сдачу, но не улыбку; «доброго вечера» он тоже не дождался.

Когда он добрался до прачечной, там уже были опущены металлические шторы. Матиас вернулся к. себе.

Лондон

Устроившись за столиком в пустом зале ресторана, Луи и Эмили рисовали что то в своих тетрадках, не забывая лакомиться карамельным кремом, секрет которого был известен только хозяйке заведения Ивонне. Она как раз поднималась из винного погреба, Антуан шел следом, таща ящик с бутылками, две плетенки с овощами и три банки сметаны.

– Как ты умудряешься все это сама перетаскивать? – недоумевал Антуан.

– Уж как то умудряюсь! – отвечала Ивонна, указывая ему место за стойкой, куда сложить все принесенное.

– Ты должна нанять кого нибудь в помощники.

– А чем я буду расплачиваться с этим кем нибудь? Я и одна то едва концы с концами свожу.

– В воскресенье мы с Луи придем тебе на подмогу; хоть приведем в порядок твой склад, а то там черт ногу сломит.

– Оставь мой склад в покое; лучше отведи своего сына в Гайд парк покататься на пони или сходи с ним в Тауэр, он уже сколько месяцев об этом мечтает.

– Он больше мечтает побывать в музее ужасов, а это далеко не одно и то же. И он еще слишком мал.

– Или ты слишком стар, – возразила Ивонна, расставляя бутылки бордо.

Антуан просунул голову в дверь кухни и с вожделением уставился на два огромных противня, водруженных на плиту. Ивонна потрепала его по плечу.

– Накрыть вам вечером на двоих? – спросила она.

– Возможно, на троих? – предположил Антуан, взглядом указывая на Эмили, прилежно склонившуюся над тетрадкой в глубине зала.

Но не успел он договорить, как мама Эмили, вся. запыхавшаяся, влетела в бистро. Она обняла дочь, извиняясь за опоздание и объясняя, что ее задержало собрание в консульстве. Спросила, сделала ли Эмили домашнее задание, и та кивнула, очень гордая собой. Антуан и Ивонна наблюдали за ними от стойки.

– Спасибо, – сказала Валентина.

– Не за что, – хором ответили Ивонна и Антуан. Эмили собрала ранец и взяла мать за руку. На пороге они обернулись и попрощались.

Париж

Матиас поставил фотографию в рамке на кухонную стойку. Кончиками пальцев он провел по стеклу, будто лаская волосы дочери. На фотографии Эмили одной рукой держалась за мать, а другой махала ему на прощание. Это было в Люксембургском саду, три года назад. Накануне того дня, когда Валентина, его жена, покинула его, чтобы уехать вместе с дочерью в Лондон.

Стоя за гладильной доской, Матиас поднес руку к поверхности утюга, проверяя, достигла ли она нужной температуры. Среди рубашек, которые он разглаживал с завидной скоростью, лежал маленький пакет, завернутый в фольгу, и Матиас прогладил его с особым тщанием. Потом поставил утюг на подставку, выдернул шнур из розетки и развернул фольгу, под которой обнаружился дымящийся сэндвич с ветчиной и сыром. Матиас переложил его на тарелку и понес свой ужин к дивану в гостиной, прихватив по дороге газету с журнального столика.

Лондон

Если в начале вечера у стойки бара царило оживление, то обеденный зал оставался далеко не полным. Софи, молодая цветочница, которая держала магазинчик рядом с рестораном, зашла, придерживая обеими руками огромный букет. Очаровательная в своем белоснежном халатике, она расставила лилии в вазе на стойке. Хозяйка незаметно указала ей на Антуана и Луи. Софи направилась к их столику. Она поцеловала Луи и отклонила предложение Антуана присоединиться к ним: ей еще нужно прибраться в магазине, а завтра спозаранок отправляться на цветочный рынок на Коламбиа роуд. Ивонна подозвала Луи, чтобы он выбрал себе мороженое в холодильнике. Мальчик убежал.

Антуан достал письмо из кармана пиджака и незаметно передал его Софи. Та развернула листок и принялась читать с видимым удовольствием. Не прерывая чтения, подтянула к себе стул и уселась. Потом передала первую страницу Антуану.

– Можешь начать так: «Любовь моя…»

– Ты хочешь, чтобы я сказал «любовь моя»? – задумчиво переспросил Антуан.

– Да, а в чем дело?

– Ни в чем!

– Что тебя смущает? – недоумевала Софи.

– Мне кажется, это немного слишком.

– Слишком что?

– Ну, слишком, слишком!

– Не понимаю. Если я люблю кого то настоящей любовью, то называю его «любовь моя»! – убежденно настаивала Софи.

Антуан взял ручку и снял колпачок.

– Это ты любишь, тебе и решать! И все таки…

– Все таки что?

– Если бы он был здесь, возможно, ты любила бы его немного меньше.

– Ну что за ерунда, Антуан. Почему ты вечно говоришь такие вещи?

– Потому что это так и есть! Когда люди видят нас ежедневно, они с каждым разом все меньше обращают на нас внимание… а через некоторое время и вовсе перестают замечать.

Софи уставилась на него в сильном раздражении.

– Отлично, значит, скажем: «Любовь моя…»

Он помахал листком, чтобы чернила высохли, и отдал его Софи. Она поцеловала Антуана в щеку, поднялась, послала воздушный поцелуй Ивонне, которая суетилась за стойкой. Она уже переступала порог, когда Антуан окликнул ее:

– Извини меня за все, что я наговорил. Софи улыбнулась и вышла.

Зазвонил мобильник Антуана, на экране высветился номер Матиаса.

– Ты где? – спросил Антуан.

– На собственном диване.

– Что то у тебя голос тусклый или мне кажется?

– Нет, нет, – запротестовал Матиас, теребя уши плюшевого жирафа.

– Я сегодня забрал твою дочку из школы.

– Знаю, она мне сказала, я только что с ней разговаривал. Кстати, я должен ей перезвонить.

– Ты так по ней скучаешь? – спросил Антуан.

– Еще больше, когда вешаю трубку после разговора с ней, – с легкой грустью признал Матиас.

– Думай о том, как ей пригодится потом в жизни свободное владение двумя языками, и радуйся. Она замечательная и счастливая.

– Да, в отличие от ее папы… я все знаю.

– У тебя проблемы?

– Думаю, меня в конце концов уволят.

– Лишний повод перебраться сюда, к ней поближе.

– А на что я буду жить?

– В Лондоне тоже есть книжные магазины, и работы здесь хватает.

– А эти твои магазины не слишком английские?

– Мой сосед уходит на пенсию. Его книжная лавка расположена в самом центре французского квартала, и он ищет управляющего себе на замену.

Антуан признал, что магазин был куда скромнее, чем тот, в котором Матиас работал в Париже, на зато он будет сам себе боссом, что в Англии не считается преступлением… В целом заведение было очень приятным, хотя не мешало бы его слегка подновить.

– А много надо переделывать?

– Это уже по моей части, – заметил Антуан.

– И во сколько мне обойдется должность управляющего?

– Владелец прежде всего хочет, чтобы его детище не превратилось в закусочную. Он вполне удовлетворится небольшим процентом с продаж.

– А что именно, на твой взгляд, означает «небольшим»?

– Небольшим! Небольшим, как… то расстояние, которое будет отделять твое рабочее место от школы твоей дочери.

– Я никогда не смогу жить за границей.

– Почему? Или ты думаешь, что жизнь в Париже станет прекрасней, когда пустят трамвай? Здесь трава растет не только между рельсами, а вокруг полно парков… Вот, например, этим утром я кормил белок в своем саду.

– У тебя дни очень загружены?

– Ты прекрасно освоишься в Лондоне, энергия здесь бьет ключом, люди приветливы, а что до французского квартала, там просто чувствуешь себя в Париже… только без парижан.

И Антуан изложил исчерпывающий список всех чисто французских заведений, расположенных вокруг лицея.

– Ты даже сможешь покупать свою любимую «А'Экип» ³ и пить кофе со сливками на террасе кафе, не покидая Бьют стрит.

– Ты преувеличиваешь!

– А по твоему, почему лондонцы назвали эту улицу «FrogAlley» ⁴? Матиас, здесь живет твоя дочь. И лучший друг тоже. Да к тому же ты сам все время твердишь, что жизнь в Париже – сплошной стресс Матиаса уже давно раздражал шум, доносившийся с улицы; он поднялся и подошел к окну: какой то водитель поносил мусорщиков.

– Не вешай трубку, – попросил Матиас и высунул голову наружу.

Он заорал водителю, что если уж тому плевать на окружающих, то он мог бы по крайней мере проявить уважение к тем, кто занят тяжелой работой. Водитель из за опущенного стекла выдал новую порцию ругани. В конце концов, мусорщик отъехал к обочине, и машина, скрежеща шинами, рванулась прочь.

– Что там случилось? – спросил Антуан.

– Ничего! Так что ты говорил о Лондоне?