Глава 1. Странный бублик

Это утро в общем-то мало чем отличалось от всех остальных. Небо затянули тучи, асфальт, казалось, вот-вот взбухнет от непрерывных дождей, и вдобавок — вместо положенных семи тридцати автобус в очередной раз пришел на три минуты раньше, словно издеваясь над нашим героем.

А вот, собственно, и он — несется вдогонку за безразличной машиной, поочередно роняя то зонтик, то портфель, то перчатку и неуклюже подхватывая их на лету. Браво! В последний момент он все-таки успевает влететь в заднюю дверь автобуса.
Кстати, знакомьтесь, его зовут Господин Главный Редактор, и в данный момент он едет на службу — в школу. И, пожалуйста, не удивляйтесь. Он действительно работает редактором школьной газеты. И еще не знает, что это утро круто повернет его жизнь.
Господин Главный Редактор — из тех колоритных личностей, которые запоминаются сразу и навсегда. Небольшого роста, полненький, с круглым добрым лицом и великолепными пышными усами, предметом его особой гордости. У него даже имеется специальная расчесочка для усов, которой он почему-то пользуется только в моменты крайнего волнения, а поскольку Господин Главный Редактор — человек невероятно волнительный, то усы у него всегда блестят от частого расчесывания.
Когда наш герой улыбается, вокруг его глаз появляются множество маленьких морщинок — а все потому, что улыбается он часто и искренне. Глаза его, насыщенного кофейного цвета, под стать характеру — теплому и доброму. Даже фамилия его излучает тепло и доброту — Круглов. Однако по фамилии никто никогда его не называет. Для всех он просто Господин Главный Редактор

Кабинет его находится на втором этаже, аккурат между химией и физикой. Но если от первого тянет тухлыми яйцами, а от второго холодом и двойками, то в комнате нашего героя всегда тепло и уютно, и пахнет там не сероводородом, а свежей выпечкой, которой он со всеми охотно делится.

Стены его маленькой комнатушки сплошь обклеены газетными вырезками, на мониторе всегда не менее пяти стикеров с идеями для статей, а на столе «полный хаос» (как выразилась бы мама Господина Главного Редактора) или «легкий творческий беспорядок» (как уточнил бы он сам). Однако наш герой может за пару секунд извлечь из этого беспорядка все необходимое (кроме ручки или карандаша, которые непонятным образом всегда куда-то исчезают).
Вот тут, на столе, недалеко от двери, обычно лежит пара записок «сделать-сверстать-распечатать-отсканировать»: память Главного Редактора не то что дырявая, а скорее избирательная. Потому что он всегда сосредоточен на важных делах

Утром того необычного дня в кабинете почему-то не лежало ни одной записки. По многолетней привычке господин Круглов включил компьютер и только потом снял пальто. Заправляя шарф в рукав, он на минуту застыл: посередине комнаты прямо на полу красовался внушительный почтовый конверт. Как он сюда попал?

Неизвестный отправитель заполнил лишь две строчки, причем если с получателем все было более ли менее ясно («Главному Редактору»), то насчет обратного адреса сразу возникли непонятки. В строке «откуда» значилась непонятная для многих, но что-то напоминающая нашему герою дата — «29 генваря»…

Главному Редактору вдруг захотелось расчесать усы. С легким волнением он достал свою миниатюрную расчесочку, но провел ей по не усам, а лишь пригладил воздух. Сомнения сразу усилились.

Под умиротворяющее урчание системного блока он поднял с пола конверт и осторожно его вскрыл.
Содержимое поразило его еще больше, чем обратный адрес. Внутри конверта лежали несколько аккуратно сложенных листков, по возрасту явно превосходящих Главного Редактора раз в десять. Витьеватый буквы и бумага, на которой они были напечатаны, только подтверждали эту версию.
«Да это же… начало восемнадцатого века! Первые петровские книги!»
Тут из конверта выпал небольшой кусочек бумаги с запиской: «Ему угрожает опасность».
«Кому угрожает опасность?» — машинально переспросил Главный Редактор, даже не вспомнив про усы.
Тут надо сказать, сообщить или поведать, что в студенческие годы наш герой буквально жил петровской эпохой и особенно реформой алфавита, которая волновала его больше, чем автофаната вид Фольсвагена. Все его курсовики, преддипломники и диплом так или иначе касались темы гражданицы — новой русской азбуки, учрежденной Петром I для печатания светских текстов.
К тому же у Главного Редактора Круглова была своя личная гипотеза, зачем Петр, у которого и без того дел было невпроворот, взялся за такое нецарское дело, как реформирование азбуки.
И вообще, если разговор случайно касался Петра, наш Господин тут же заметно оживлялся и выруливал на буквы, шрифты, засечки, литеры и прочие премудрости, мало понятные непосвященному человеку. Он так горячо пропагандировал свою гипотезу, что можно было подумать, что данная реформа сыграла свою роль не для развития книгопечатания и всей России, а для него лично
Внезапно ему пришла в голову мысль, что из этого всего может случиться неплохая статья для газеты. Не откладывая дело в долгий ящик, он придвинулся ближе к монитору и набрал в поисковике «29 генваря».
Экранчик подмигнул и вывел сайт одноименного кафе. «Не то», — подумал наш герой и повторил запрос. Результат остался тем же. В первой строке поиска стояло все то же кафе, только добавился адрес: ул. Юрия Волшебкина, 15.
Вдруг все, что занимало его с утра, показались ему маленьким и неважным, а кафе и письмо выросли до размеров Российской Империи. «Так. Прямо сейчас и немедленно! Отправляюсь на улицу Волшебкина. Все это неспроста. Усом чувствую».
Загадочное послание его по-настоящему взволновало. В голове начали мелькать картинки азбуки, собственноручно исправленной рукой Петра I, старого печатного станка, и самого монарха — сначала склоненного над эскизами букв, а потом повелевающего сими литерами печатать исторические и манифактурные книги.
«Круглов. Тебя там ждут», — подсказал ему шестого чувства крохотный придаток.
— Еду! — схватив пальто и зонтик, главный герой сначала рванул к двери, потом резко бросился обратно, судорожно схватил фотоаппарат из верхнего ящика стола, сунул его в карман и помчался на автобусную остановку.
Улица, казалось, затерялась во времени. Находясь всего в несколько сотне шагов от старого города, она выглядела безлюдной, без намека на утренний дождь. Кованые сапоги фонарей, старинные чугунные таблички с «нумерами», вместо асфальта — ровные булыжники, как на мостовой. Но даже не это создавало атмосферу удивительного места. Какая-то невероятная тишина, не пустая, а уютная, как за городом у бабушки, где хорошо, спокойно и пахнет абрикосовым вареньем

На крохотном, почти игрушечном перекрестке сошлись трое: император и подданные. Первый, высокий и напыщенный, с шестью, словно вырублеными в стене окнами, в упор смотрел на второго. А тот, маленький, с робким крылечком, будто подавался навстречу сердитому начальнику, моргая своими круглыми окошками.

Напротив торчало нечто несуразное. Начиная с крыши в форме волнистой линии и заканчивая дверью, распахивающейся справа налево. Табличка на двери сообщала: «Кафе «29 генваря».

Сверху, точно приклеенные, горели три восьмиугольных окна, задернутые бордовыми шторами. С первого взгляда дом выглядел нелепым и смешным, однако при более тщательном рассмотрении все детали начинали ощущаться частью единого целого, в котором все соответствует своему назначению, ничего не выпирает и мысль о малейших переменах уже кажется глупой и ненужной.

Господин Главный Редактор поймал себя на мысли, что эта улица идеальна для него, что именно в такой тихой и привлекательной обстановке он и хотел бы жить.
Тут его вниманием завладела трехцветная кошка, она умывалась на пороге того самого дома. Мурка на минуту замерла, заметив постороннего: ее глаза вспыхнули разноцветным огнем.

Улица Волшебкина… Это имя вызвало у него какие-то далекие воспоминания. Юрий Волшебкин. Известный дрессировщик, работавший с собаками. Когда Главному Редактору было лет пять, они с мамой пошли в цирк на его выступление. И у маленького мальчика Коли Круглова, которого тогда никто бы и не подумал называть Главным Редактором, появилась мечта — собака. Настоящая, большая, добрая, с огромными глазами и длинной пушистой шерстью; собака, которую боялись бы все хулиганы и которая приходила по тихому зову и забиралась под одеяло, охраняла хозяина от всех чудищ, прячущихся в темноте и под кроватью. Однако мечта не сбылась. У Коли обнаружилась аллергия. Вот так вот просто и грустно

И вот он шагнул вперед, распахнул входную дверь и тут же очутился в узком коридоре. «Ну и кафе!»


По обе стороны расходились двери, двери, двери. Много-много дверей.
«Пятнадцать! — зачем-то подсчитал главный герой. — И все закрыты».
Он пошел по коридору и прислушался к каждой: нет, комнаты не пустовали, откуда-то доносились разговоры, где-то жужжала неведомая машина и очень сильно пахло кофе. До слуха Главного Редактора донеслись перестуки (топор?), музыка (клавессин?), скрежет останавливающегося лифта, ржание лошадей и раскатистое «Камо грядеши?».

Вместе с тем, в этом не было никакой какофонии; касаясь то одной, то другой ручки, Главный редактор все больше и больше удивлялся своему почти кинематографическому переходу с одного звукового уровня на другой

И тут:

— Здравствуйте! — зазвучало вдруг и как будто отовсюду.

— Здрась… — чуть не присел от неожиданности Главный Редактор.
Оглядываясь по сторонам и не замечая никого, кому этот голос мог бы принадлежать, он даже дернул себя за ус. Неужто показалось?

— Ну. И где собака? — снова раскатилось по коридору.

— Нету собаки у меня, — ошарашенно ответил Главный Редактор.

— Печально. Видите ли, это кафе только для тех, у кого есть собака… Впервые сюда можно попасть только с собакой. Извините, но я не могу пропустить вас дальше.

Все двери заперты и откроются перед тем, кто придет с собакой.

— Но письмо… Я получил вот это послание… — и Главный Редактор хлопнув себя по карману, извлек изрядно помятый конверт.

— Почерк хозяина. Но к нему нельзя. Очень трудно попасть. Он всегда так занят, — печально заметил Голос.

От себя Леха прибавил:

— Улики будут приобщены к доказательствам.
Чарли не возражал, о чем свидетельствовал его дружелюбный нос.
— Главная улика — у меня в руках! — похлопал себя по карману Главный Редактор.
— А может, кто-то пошутил?
— Да какой человек шутки ради будет отсылать уникальные экземпляры страниц первой российской книги, набранной новым гражданским шрифтом? Эти страницы бесценны! Когда Петр решил …
— Лекции потом, — отрезал Леха. — Ну что, мы выдвигаемся?

Тут поводок неожиданно дернулся с сумасшедшей силой: Чарли, заметив трехцветную кошку, метнулся за ней в приоткрытую дверь заветного дома.

Леха и Главный Редатор рванули было следом, но пес сам вернулся и довольно быстро. Без кошки. Зато в зубах он что-то деловито нес. Поскуливив для приличия, Чарли положил на землю предмет непонятной формы и тут же притулился рядом с хозяином: мол, не сердись, я уже тут.
— Чарли! Что  ты принес? Смотри, дядя, похоже на электронную «собаку». Бублик какой-то…
— Странный бублик, — пробормотал Главный Редактор, рассматривая находку. — Чарли принес нам греческую букву «альфа» или это прописная «аз»? Когда Петр…
— Лекции потом. Сейчас все выясню, — и Леха, намотав поводок на руку, направился в дом с видом агента национальной безопасности
— Как зовут собачку? — поинтересовался Голос.
— Это Чарли… мы… я. . . понимаете… — начал, запинаясь, юноша и  поднял в темноте руку с конвертом.
— Проходите. Вас давно ждут в комнате № 1.