Очерки быта и революционного движения в г. Дмитрове 1904-1909 г г. Несколько слов вместо предисловия

В.С. УЛАНОВ
Очерки быта и революционного движения в г.Дмитрове

1904-1909 г.г.
Несколько слов вместо предисловия
Приступая к настоящему труду, автор ставил себе цель – приложить с своей стороны, усилия к тому, чтобы черты быта и характерные явления из

прошлой жизни города Дмитрова, которые он помнит, не были бы, в дальнейшем, преданы полному забвению. Он убежден, что сведения об этом

имеют определенную и значительную ценность при ознакомлении с историей города и укладом его жизни в прошлое.

Печально сознавать, что поколения людей, в большинстве не оставляют

после себя, хотя бы в местном масштабе, не только осязаемых дел, и письменных воспоминаний. Они, может быть, невольно грешат тем, что,

уходя из жизни, не оставляют дальнейшему поколению сведений о прошлой

жизни родного края, о его быте, нравах и обычаях. Присущее человеку прос-

тое любопытство, заставляет его задать вопрос, чем жили, его недавние

предшественники, чем себя проявляли и чем интересовались. Даже с чистой

умозрительной /а не только практической/ точки зрения, эти сведения предс-

тавляют несомненный интерес.

Эти соображения заставили автора приняться за настоящий труд, не лишая внимания даже мелких черт и явлений прошлой жизни города, который, на первый взгляд, покажутся, может быть, не стоящими внимания, запоминания и тем более – фиксации.

Вместе с тем нужно заметить, что настоящие очерки не являются историческим изысканием и не претендуют на полноту деятельного освеще-

ния быта и событий в г.Дмитрове за время 1904-1909гг. Они являются всего

лишь воспоминаниями современника, не лишенными недостатков. Однако

автор может смело утверждать, что все то, о чем он пишет, было в действи-

тельности. Не являются вымышленными ни имена, ни местности; по возможности точно переданы словесные выражения.

Что касается революционного движения за то же время, то автор ставил себе целью отметить лишь выдающиеся и существенные явления этого

движения в городе. Всеобъемлющая и детальная работа по освещению

революционных событий того времени, не мыслилась и не входила в его

задачу.

При составлении очерков были использованы некоторые архивные документы, а также записки и воспоминания современников, например,

Немкова И.Г., Рогова и др.

Особенно нужно отметить помощь в этой работе со стороны бывшего

директора Дмитровского краеведческого музея В.В.Минина: его советы и

консультации. Систематизированный обширный материал по истории

революционного движения в Дмитрове и уезде, составленный В.В.Мининым,

послужил главным пособием при описании революционного движения.

Невдалеке от Москвы, к северу, между отлогими горами, раскинулся не-

большой городок. По древности, он не уступает Москве, но ничтожно мал по

сравнению с последней. Называется он Дмитровом.

В недавнем прошлом /начало ХХ века/, Дмитров занимал весьма незначи-

тельную территорию. К северо-востоку постройки кончались около Сретенс-

кой церкви, к югу они простирались только до железной станции, к востоку

последнее строение – это Борисоглебский монастырь /ныне почти в центре

города/. Не было строений в поселке «Таборы», на Шпилевской горе, не

было многих окраинных улиц и даже целых кварталов. Зато город был окаймлен, особенно с юга, значительными лесами: за монастырем – большой

массив леса «Таборы», рядом с железной дорожной станцией – березовая

роща, переходящая в большой дремучий лес «Соборный». Город пересекает

небольшая река Яхрома; когда-то она была судоходной. В городе немало

исторических зданий, но не будем углубляться в его историю. Присмотримся

к нему за время жизни некоторых из оставшихся еще в нем старожилов.

Где-то идет война с Японией, но это мало волнует жителей города. Не-

надолго вспыхнувшее в начале воинственное настроение / «Шайками закида-

ем»/ угасло и опять сонная одурь завладела обывателями. Пустынна городс-

кая площадь, от жары некуда укрыться, на порогах торговых лавок иногда

появляется вялая фигура или его «молодца», швыряющего с совка крупу для

голубей, которых много бродит по площади. Иногда пройдет пышечник со

своим товаром на лотке или послышится заунывный голос разносчика –

«Свежие огурчики»!

Наибольшее оживление вносят шарманщики, наигрывающие перед каждым домом неизменные «Разлуку» и «Сухой бы я корочкой питалась».

Шагающий на каланче пожарный аккуратно выбивает часы, но случается,

что он, как бешеный, начинает часто бить в свой колокол, на звук которого

появляются люди, это значит – где-то пожар – довольное значительное собы-

тие. Куда-то бегут люди, громыхают пожарные бочки… Потом снова тишина, лишь в стороне слышится звонкий стук молотка, отбивающего косу и треск кузнечика в придорожной траве. Стоит ли далее рисовать эту картину? Пожалуй – не стоит: Она уже давно нарисована Чеховым в его

описаниях-рассказах о захолустьях, подобных Дмитрову.

В городе жителей 4,5 тысячи человек, а церквей имеется 12, в том числе

один собор и один монастырь. Когда, в субботу вечером, все они звонят ко

Всенощной, значительный гул наполняет воздух; жители не без интереса

ждут, когда первым «ударит» соборный колокол – ранее его звонить не имеет

права ни одна церковь. Церкви посещаются усердно, но большею частью по-

жилыми людьми; молодежь, особенного женского пола, показывает там свои наряды. Главные посетители церкви-купцы; многие из них были усердными жертвователями на свечи и масло и состояли церковными старостами, что давало возможность некоторым из них пускать в оборот церковные денежки.

Это купечество – люди религиозно убежденные, блюстители нравов и обычаев, верные слуги царя. Выстояв обедню, они «отдыхают» и усердно

пьют чай. Молодежи скучно: в городе нет развлечений, про кино мало кто и

слышал. Иногда в ярмарочную пору приезжает балаган и карусель. Две

ярмарки в году вносят большое оживление, но они кратковременны.

Городской сад очень мал – гуляют в городской роще, где тучи комаров, или в

лесу «Таборы» за городом. Поехать в Москву охотников мало, дорог проезд /60 коп. в один конец/. В сутки ходят два поезда и продолжительность поездки в один конец два с половиной часа. Воскресные и четверговые базары вносят оживление в монотонную жизнь города, магазины, лавки, чай-

ные бойко торгуют, много приезжих из деревень, под вечер немало пьяных,

частые драки; городовые за шиворот ведут упившихся в «кутузку». Трактиров много, некоторые торгуют вином и около их невообразимый гвалт, особенно отличается так называемый «цыганский трактир». Около него конская торговля: цыгане во главе со своим вожаком «Митькой цыганом» гоняют лошадей по площади, покупают и продают, хлопают кнута-

ми и отчаянно божатся. Иногда, в праздник, в городском саду или в роще

играет местный любительский оркестр, довольно слабый, но и ему очень рады.

Все это летом, а зимой? Зимой город погружается в полную спячку, выйти

некуда, молодежь не имеет даже катка; тишину нарушает лишь церковный звон. Впрочем, зимой есть веселая пора – масленица и она отмечается катанием на Тройках, иногда с ухарством / «зацепить городового»/и гуляньем по тротуарам города. Святки также проводятся весело. Дмитровцы любят рядиться и устраивать елки. В общественном собрании, на святках, устраивались две елки: одна – «для богатых» - платная, другая – на средства

от пожертвований – «для бедных». Нужно заметить, что определение «бедный» понималось в то время, как какое-то сословие, а потому выражение

«елка для бедных» или пособие на «бедную невесту», воспринимались без присущего этим выражениям чувства приниженности. Может быть, поэтому,

со стороны «бедных», не слышно было высказываний, заключавших зависть к «богатым». Где там до богачей?

Кстати, о пособии на «бедную невесту»: оно выдавалось городской управой, один раз в год, в размере 100 рублей на счастливый билет, при розыгрыше этого пособия на приданое между «бедными невестами». источником средств служил завещанный некогда купцом Крашенинниковым

капитал, с которого на эту цель получались проценты. Весной в городе гулянье, по только что просохшей земле по линии железной дороги и по зем-

ляному валу в центре города.

Из учебных заведений имеются: женская прогимназия /впоследствии

преобразованная в гимназию/городское мужское училище, земская начальная школа и четыре церковно-приходских школ. В городе почти нет промышлен-

ности, если не считать небольшой фабрички купца Немкова и совсем малого

чугунно-литейного завода Галкина за городом. Кустарные предприятия мелкие, поэтому рабочее население очень мало. Но в уезде имеются крупные

промышленные предприятия: в 6 верстах от города – фабрика Т-ва Покровской мануфактуры /5000 рабочих/, в 23-х верстах – фарфоровый завод

М.С. Кузнецова, Запрудненский стекольный завод, и некоторые другие – мелкие. Рядовые жители Дмитрова – огородники. Город стоит на низком болотистом месте, почему дмитровские жители слывут под названием

«лягушатники», но болотистая почва хороша для огородов и последние занимают большую территорию.

Теперь познакомимся поближе с населением города и посмотрим какие его прослойки. Наибольшую часть составляло мещанское сословие. Оно занималось огородничеством, мелкой торговлей и службой в канцеляриях. Из

этой среды были кустари: сапожники, портные, пекари на дому, были извоз-

чики и ямщики.

Следующая по численности часть жителей – купцы и проч. мелкая буржуазия. Среди купцов были крупные богатеи: Караваевы, Немковы, Сухо-

даев, Клятов, Бузин, Рыбаков, позднее – Морозов. Более мелкие: Кафтанниковы, Жеребины, Ерофеевы, Медведевы, Векшины, Бакакины и др.

Все они имели торговые предприятия, некоторые – промышленные /фабр.

Немкова/. Кроме торговли имели и мелкое производство /колбасная Кафтан-

никова, столярная Крылова, свечная Рыбинского/. Количество магазинов было большое, главным образом – в торговых рядах. Купцы жили между

собой дружно, не смотря на конкуренцию и представляли из себя некую корпорацию. Они часто собирались тесной компанией. Местом сбора была,

обыкновенно, чайная общества трезвости / на месте нынешнего пожарного

депо/. Там, по вечерам, за составленными столами, они не спеша пили чай и обсуждали политические новости, причем можно было всегда слышать

громкий голос вожака их – купца Новоселова А.Е., рассуждающего на

патриотическую тему. В последнее время купцы эти провели на должность городского старосты своего кандидата - купца Елизарова П.А., взамен

интеллигента Полянинова А.Н., занимавшего ранее эту должность. К следующей группе нужно отнести интеллигенцию и служилую аристократию. Интеллигенцию представляли обычные персонажи: учителя,

врачи, средние служащие /секретари, бухгалтера/ и проч. Отличительной чер-

той их существования была скука. Впрочем, в городе было общественное

собрание /клуб/, членами которого они состояли. Нужно заметить, что в члены клуба можно было попасть только по солидной рекомендации. Завсег-

датаи клуба пробавлялись главным образом, карточной игрой; молодежь

иногда ставила любительские спектакли и устраивала семейные вечера.

Почему-то, приезжие артисты не пользовались успехом. Игра на бильярде

была не из последних занятий. Библиотека же клубная крайне бедна и мало

имела клиентов. От нечего делать и от скуки, некоторые стали эксцентричными людьми. Так жители города долго помнили врача Иванова

Андрея Ивановича, отличавшегося остроумием и неожиданными выходками.

Как перл его остроумия, передавали его разговор с исправником Грибским.

Последний, на деньги купца Суходаева, построил себе дом. И вот, однажды, Андрей Иванович, находясь в подпитии, стал порицать клубный буфет, торговавший от Суходаева. За буфет вступился исправник Грибский. Тогда

Андрей Иванович, обратясь к Грибскому сказал: «знаете что, Александр

Николаевич, я в этом буфете пропил денег больше, чем стоит ваш дом»!

Купцы почти не посещали клуб. Особую корпорацию среди интеллигентов

составляли земские служащие; это была тесная обособленная семья, родоначальником которой был член управы Тимофеев Филипп Тимофеевич.

Подобно Чеховскому Балагину, /А.П. Чехов «Дом с мезонином»/ он почти

все должности в земстве роздал своим родным /сыну, зятю и проч./ и близким знакомым /братья Бородины, Кабинов, Седов и проч./. Все они полу-

чали высокие оклады, были везде первыми и тщательно оберегали свою корпорацию, проникнуть в которую, без особого благоволения одного из

их столпов, было невозможно. Они были первыми людьми в общественном

собрании и играли первую скрипку во всякого рода «культурных начинаниях».

Наконец, следует кое-что сказать и о служилой аристократии города. Типичными представителями этой категории были крупные чиновники: исправник, помощник его, воинский начальник, земские начальники, податной инспектор, акцизный, казначей, лесничий, следователь и проч.

Из них были уездные помещики; некоторые имели высшее образование.

Многие жили обособленно, замкнуто, не соприкасаясь в частной жизни с

«мелким людом», имели имения в уезде, где и проживали; иным жизнь в

Дмитрове на ходили скучной и предпочитали жить в более оживленном мес-

те – Сергиевском посаде /ныне г.Загорск/, входившем в состав Дмитровского

уезда. Все эти люди крайне консервативных взглядов и многие из них, по убеждениям – ярые монархисты. Впрочем, были и такие, что не имели определенных убеждений. Автор этих строк близко знал нотариуса Веселовс-

кого. Этот человек не выписывал газет, а ежедневно покупал их у разносчика; сегодня, скажем, попалась ему революционная газета «Путь» и

прочитав ее, он становился революционером, завтра – у газетчика газеты почти все проданы, и он удовлетворялся оставшейся черносотенной газетой

«Вече», прочитав которую, сам становился черносотенцем. Впрочем, его

более интересовало пиво, которое он поглощал в огромном количестве. Если

ему случалось ехать в уезд для совершения актов, то к задку тарантаса велел

привязывать корзину с пивом; «это на дорогу» говорил он при этом. Были

другие чудаковатые люди. Вот помощник исправника Касьянов. Он совсем не занимался своим непосредственным делом, а весь отдался церковному пе-

нию и устраивал спевки в полицейском управлении. Один из земских начальников все сочинял и не мог кончить свою поэму. «Кузнечик-музыкант» и приглашал знакомых на читку этой поэмы. Приглашения эти охотно принимались, так как после читки следовало обильное угощение.

Многие, получая жалование по должности, совсем не занимались своими

обязанностями и жили в Москве. Так, например, земской начальник Эрнст В.А. и инспектор народных училищ Фейст, были редкими гостями в Дмитрове, а их письмоводители совсем не знали, как быть с одолевавшими их просителями и разными ходатаями.

Несколько слов о духовенстве

В соответствии с количеством церквей, оно было много многочисленно.

Возглавлял его протоирей собора Рождественский старец лет 90. Среди попов были молодые представители духовенства с либеральным духом; таким мнил себя, например, поп тюремной церкви Лихачев. Он при всяком

удобном и неудобном случае, любил сказать речь /не только в церкви/ о

гуманно-христианских чувствах, но большинство попов было старого закала

и кроме веры, царя и отечества, ничего знать не желали. Таков, например, был поп Тихвинской церкви Дмитрий Цветков, да и многие другие. Проводили они время преимущественно за картами и были любителями хорошо выпить и закусить, так что из сопоставления «богу или мамоне» -

предпочитали последнее.

Нужно сказать и о полиции

По городу возглавлял таковую полицейский надзиратель; он непосредственно соприкасался с населением и был весьма неприятной фигу-

рой. Правительство, не без умысла, платило ему /как и везде/ мизерное жалование, полагая, что средства «к приличному существованию» он добудет сам с населения; он и старался, обильно собирая причитающуюся

ему дань с купцов и прочих горожан и жил «на широкую ногу».

Но есть пословица: «Не так страшен черт, как его малюют», а один иност-

ранец, не расслышав путем, повторил: «не так страшен черт, как его малют-

ки». И действительно, в данном случае, малютки были пострашнее черта.

Кто же они? А никто иные, как низшие полицейские служители или городовые. В Дмитрове старшим городовым был некто Шагин, стяжавший

себе печальную известность. Этот рыжий детина, большого роста, внешностью похожий на царя Александра III. Отчаянный взяточник и разоритель, он по каждому пустяку налагал штрафы с целью вымогательства и взятки. Особенно страдали от него мелкие кустари и домохозяева. Он долгое время хозяйничал в Дмитрове и наконец в 1918г., по приговору мест-

ной Ч.К. был расстрелян за городом. Такая же участь постигла и «Митьку цыгана».

В заключение этой главы, нужно упомянуть о той группе людей, которые выплывали на поверхность общественной жизни в то время: это черносотенное отребье, находившееся на иждивении у купцов и прочих

махровых черносотенцев. Они формировались из разорившихся и пропившихся мелких ремесленников: сапожников, портных и проч. Оказывал

им подачки, богатеи-черносотенцы, имели в лице их верных слуг. По приказу хозяина, они могли кого угодно избить, спровоцировать, дать ложные показания. В Дмитрове, один из таких был некто «Пашка-Гарнов» - видный

громила-черносотенец, главный участник погрома, произошедшего в Дмит-

рове в 1905г.

Ему под стать были его товарищи: «Сашка Карась», «Васька Орел»,

«Митька цыган» и др.

Нередко купцы потешались над этими слугами. Шутки были в чисто купеческом духе: например, под видом водки, поднесут стаканчик уксусу или что-нибудь в этом роде. Впрочем, шутки иногда бывали и обоюдные.

Так, однажды, «Васька Орел» дает из Москвы телеграмму купцу Суходаеву:

«Встречайте, поездом шесть сорок сегодня приезжаю. «Граф Орлов». Получив эту телеграмму, Суходаев» в назначенное время, выходит со своей

семьей на крыльцо своей гостиницы для встречи высокого гостя. Было

пасмурно, начинало темнеть. Вот лихо подъезжает извозчик. В пролетке,

с поднятым верхом фигура, закутанная в плащ. Суходаев спешит помочь войти высокому гостю. Каково же его изумление, когда он видит перед со-

бой не графа Орлова, а «Ваську Орла». Много было смеху по этому поводу.

Больше всех смеялся сам Суходаев, не преминувший наградить Ваську Орла,

за изобретательность, бутылкой водки.

Читатель, просмотрев предыдущие строки, может прийти к заключению, что в общественной жизни конца прошлого века и начала ХХ века, не было

живых сил, способных стряхнуть с людей скверну жизни и явиться полно-

правными гражданами своей страны. Оно почти так и было. Картина и быт

дореволюционного Дмитрова, это часть общей картины жизни страны. Какой

класс населения смог подать надежду и на кого можно было опереться в

предполагаемом переустройстве общества? Даже литература и публицистика

не могли дать на это ответа. Крестьянство? Но оно было очень неразвито и не

много прошло еще времени с тех пор, как мужички сами представляли по начальству являвшихся к ним пропагандистов «ходивших в народ».

Интеллигенция? Но она не имеет динамической силы, ей суждены были лишь благие порывы.

Кроме того она не имела ясных убеждений, не видела определенных целей, а потому, в конце концов, скатывалась в обывательское болото. В

бесплодных потугах, она выделила из себя разночинцев, нигилистов, послужила почвой к созданию типа партий «Народной воли», ошибочно и

бесплодно растративших свои силы. Поэтому так отрицательно обрисовал

Чехов интеллигенцию того времени и не мог указать светлых мест в общест-

венной жизни.

Не могли этого сделать и другие передовые люди-писатели. Правда, Коро-

ленко говорил, что впереди все-таки огоньки, но это было лишь где-то впереди. Это было недостаточное утешение. Слова Горького – человек – это

звучит гордо – обнадеживали, но они были недостаточно конкретны. Нужны были люди, нужен был определенный класс людей, который бы, став вожаком, без колебаний, двигал вперед к определенной цели пострадавший

русский народ.

И вот, в конце прошлого века, появился человек, безошибочно указавший на определенный класс общества, который только один был в состоянии

повести к победе. Этот человек был Владимир Ильич Ленин, а класс, на кото-

рый он указывал, был передовой рабочий класс.

В дальнейшем, вся русская революция проходила под знаком завоевания власти рабочим классом.

Вернемся снова к Дмитрову и посмотрим, как, понемногу, обновлялась

его жизнь.

Шел 1904 год. Жизнь Дмитрова протекала спокойно; этот покой лишь изредка нарушался шумом частичных мобилизаций, поставлявших пушечное мясо на Японскую войну. Но уже слышались слабые, пока отдаленные громы

надвигавшейся революционной грозы. Помню летний вечер. В парке, на исторической площади, играет местный оркестр, много гуляющих.Местный купчик – веселый молодой человек А.Г.Векшин был мастер на все руки. Он

устраивал вечеринки, пикники, свадьбы, содержал церковный хор, заморажи-

вал покойников. В этот вечер, он устроил в парке иллюминацию, развесив

вдоль аллей бумажные фонарики со свечами. Вдруг, неожиданно, появляют-

ся городовые, они тушат фонарики и предлагают публике разойтись. В чем дело? Оказывается, получено сообщение, что террористом убит фон-Плеве.

Публика разошлась, но большинство не знало, что такой фон-Плеве и нужно ли его убивать. Лишь потом дознались, что убитый был министр внутренних

дел, шеф жандармов, ярый реакционер и мракобес. Ходили неясные слухи,

что на некоторых заводах и фабриках неспокойно. В частности, на фабрике

Покровской мануфактуры, вблизи Дмитрова, было некоторое брожение, но

оказалось, что рабочие требовали только увеличения зарплаты ввиду того, что как они говорили, на этой фабрике, по сравнению с другими, заработная плата была самая низшая. /Воспоминания т.Рогова/.

На других промышленных предприятиях, было покамест спокойно, о

политических требованиях рабочие еще не помышляли.

Что касается Дмитрова, то ростки революционного движения кое-где имелись, так например, по сведениям Московского Губернского Жандармс-

кого управления по Дмитровскому уезду, конца 1904г., значится, что мещанка г.Дмитрова Алексеева Евдокия Ильинична, хранила у себя революционную литературу и раздавала ее среди своих знакомых крестьян,

при чем один из них Бекасов из села Подчерково, передал полученную литературу жандармскому унтер-офицеру по Дмитровскому уезду Чистову,

для привлечения Алексеевой к ответственности.

Наступил 1905-й год. Он сразу принес крупные события. Расстрел рабочих 9 января в Петербурге /кровавое воскресенье/ заставил многих раск-

рыть глаза. У некоторых в этих глазах, стояло недоумение, у других испуг.

Последние говорили: «Мало одной войны на Дальнем Востоке, понадобилась другая – здесь». Иные делали вид, что ничего особенного не случилось. Но

случилось именно особенное: выстрелы по рабочим, убили веру в царя у тех,

у кого она еще оставалась. Дальнейшие события быстро нарастают. Автор

этих строк учился в последнем классе школы. И вот, в феврале месяце, на

одном из уроков истории, приходит наш учитель, заметно чем-то обрадован-

ный и сообщает, что в Москве убит великий князь Сергей Александрович

дядя-царя. Нужно заметить, что принесший эту весть наш учитель, считал-

ся свободомыслящим из тех людей, про которых тогда говорили «набрался

заразы». Мы, ученики, изучая историю по учебникам Иловайского и Рожде-

ственского, восхищались победами русского оружия в прошлом, но он не

разделял наших восторгов и был настроен антипатриотично, говоря, что

«если державы соберутся вместе, то наших, все-таки, поколотят». Слова его

оправдались больше, чем полностью: «наших поколотили» не группа держав,

а всего лишь одна. И так, наш учитель сиял, сообщая новость, мы также улы-

бались, но настроение испортил законоучитель: наш «батюшка», после уроков, организовал панихиду по «убиенному болярину Сергию» и мы, в

конце концов, не знали радоваться нам или горевать. Впрочем, террористи-

ческая деятельность не встречала сочувствия и понимания. «Вместо одного

станет другой» - говорили в этом случае и к факту террора относились как к

любопытному событию. В ходу был полуанекдот: «На улице большая возбужденная толпа народа – террористом только что убит какой-то министр.

Полиция разгоняет толпу. Одна любопытная старушка обращается к городо-

вому: «Кого это, батюшка, убили?» Тот сердито смотрит на нее рачьими

глазами и злобно говорит: «Проходи, проходи, кого надо, того и убили!».

Последовавший вскоре разгром русского флота при Цусиме, явился одним

из тягчайших ударов по самодержавию. С большой силой вспыхнула злость

на правительство и резкая критика в его адрес. Поэтому восстание на броне-

носце «Потемкин» имело уже много сочувствующих и было понятно.

Общественная жизнь сдвинулась с мертвой точки и стремительно понеслась

вперед. Возник невиданный подъем статечного движения по всей стране - во

всех крупных центрах России, Сибири, Кавказе. К этому присоединяются студенческие волнения. Стало ярче выявляться расслоение общества: крупная буржуазия, мелкая буржуазия и интеллигенция, стала организовыва-

ться черная сотня на одном конце и революционные организации на другом.

Рабочий класс создает новую форму борьбы и объединения: советы рабочих

депутатов. Стороны определились и нужно было ждать боя. Царское прави-

тельство, напуганное таким размером движения трудящихся, пытается обма-

нуть народ: издается закон о законосовещательной «Булыгинской» думе, но

революционное движение, отметает эту думу. Тогда правительство открыло другую отдушину, опубликовав манифест от 17 октября, наполненный фра-

зами о законодательной думе и о даровании свобод: совести, печати, союзов,

неприкосновенности личности. Все эти «свободы» оказались обманом.

Весть о манифесте 17 октября вызвала в Дмитрове ликование, были вывешены флаги.

Утром, 19 октября, мне пришлось быть в земской управе и я заметил боль-

шое возбуждение среди служащих; они не работали и группами о чем-то со-

вещались. Вскоре, после полудня, стало известно, что на площади будет

отслужен благодарственный молебен по случаю манифеста. И действитель-

но, туда явилось соборное духовенство с иконами. Был зачитан манифест и

начался молебен.

Среди многочисленной публики были земские и другие служащие, много

купцов во главе со своими вожаками Новоселовым, Сычевым Н.Г., Векшиным и проч. Тут же присутствовали их подручные громилы Пашка

Гарнов и другие. Молебен кончался и всем предстояло разойтись. Вдруг

раздаются требовательные голоса /преимущественно среди земских слу-

жащих/ «Панихиду!просим панихиду!». Многие, в том числе духовенство, не уясняют это требование и спрашивают: «По кому панихиду». В ответ не-

сется: «По борцам, по павшим борцам»! Кто-то крикнул: «По Николаю II»!

Это было искрой, взорвавшей порох. Поднялся истошный крик: «Бей их!

бей земцев!» и толпа черносотенцев, во главе с Сычевым, Векшиным и Гарновым, напала на земских служащих. Те бросились бежать, но их Насти-

гали на ходу, не давая упасть, колотили чем попало. В воздухе мелькали кулаки, палки. Избитого до полусмерти земского служащего Ф.Ф. Тимофеева

отправили в больницу, были избиты также другие земские служащие Бородин Н.В., Бородин А.В. и член земской управы М.Н.Поливанов. Пытались расправиться с акушеркой Воловик, врачем Ростовцевым и другими. Дом Ростовцева был разгромлен.

Результатом этой истории было привлечение к суду погромщиков, но

обвинили их только в «нарушении тишины и спокойствия». Городской судья

приговорил их к небольшому аресту. Но противная сторона с этим не поми-

рилась; дело обжаловали в Съезд, который утвердил приговор городского

судьи. Далее, дело перенесли в губернское присутствие, тот передал дело

на новое рассмотрение куда-то в другой уезд и, в конце концов, дело погибло в дебрях судебных инстанций и погромщики остались ненаказанными.

Отметим, кстати, что по делу выступали видные адвокаты: от потерпевших-В.А. Маклаков и от погромщиков - Шмаков. (Адвокат черно-

сотенец, впоследствии выступал на стороне обвинения по делу Бейлиса в

г.Киеве).

Впрочем, на фоне повсеместных крупных погромов, организовавшихся

царским правительством, события в Дмитрове казались незначительными.

Правительственный обман с манифестом, вскоре стал ясным для каждого

мыслящего человека. В ответ вновь поднялась волна забастовок на фабри-

ках и заводах, на транспорте. Стало неспокойно в войсках. Крестьяне стали

громить помещичьи усадьбы. Террористы усилили свою деятельность. Дру-

гая сторона – правительство стало посылать казаков «для подавления беспо-

рядков», организовывало черную сотню, которая также принялась за террор.

Так, в Москве, был убит черносотенцами видный революционер Бауман.

Покатилась волна еврейских погромов; правительство натравливало одну

национальность на другую, в результате чего была, например, большая резня

между армянами и азербайджанцами на Кавказе, организовывала целые карательные экспедиции, стали действовать военные суды. Общественную

жизнь лихорадило в высшей степени. Усиленно распространялись прокламации. Издательства не считались с цензурой; свободно продавались

всякие революционные издания – журналы «Пулемет», «Бурелом» и проч.,

а также газеты крайне революционного направления «Путь», «Борьба» и

другие. Правительство также выкидывало массу литературы; появились

новые издания газеты погромного содержания «Вече», «Свет», «Сельский

вестник» и проч.

Довольно объемистую правительственную газету «Россия» высылали

всем желающим бесплатно.

Доминирующими партиями являлись две революционные партии: социа-

листов-революционеров /ЭСЭРЫ/ и партия социал-демократов /РСДРП/:

Последняя, в то время, стала уже разграничиваться на большевиков и меньшевиков и программы значительно разошлись. Эта партия, как рабочая

развивала свою деятельность, главным образом, на фабриках и заводах.

Правительственная сторона тоже не теряла времени: был организован «Союз

Русского народа», погромный «Союз Михаила Архангела» и проч.

Позднее, вышли на сцену партия кадетов, октябристов, прогрессистов,

народных демократов и проч.

Наконец 1905г. в Дмитрове, не был ознаменован какими либо крупными политическими событиями, но если в городе было относительно спокойно,

То рядом с ним, на Яхромской фабрике, в декабре месяце произошла крупная

забастовка рабочих, в процессе которой, сбежала администрация фабрики и

некоторое время рабочие своими силами управляли крупным производством. Эта забастовка имела все шансы для рабочих на полный выигрыш и лишь прибытие из Москвы карательного отряда Семеновского

Полка, применившего все зверства карателей, положили ей конец.

Не останавливаясь подробна на этом событии, мы отсылаем интересующихся читателей к ряду работ по этому вопросу, автором которых

является бывший директор Дмитровского краеведческого музея т. Минин

В.В. Эти работы имеются в указанном музее.

Великое движение 1905 года было остановлено. Шел 1906 год. Революционная волна стала постепенно спадать, но общественные силы еще

глухо волновались. Шла подготовка к выборам в Государственную думу, с

именем которой у многих были связаны надежды, хотя уже ясно ощущалось

наступление реакции.

Правительство спешило закрепиться на отвоеванных позициях и готови-

лось к дальнейшему наступлению. Последовала волна арестов, конфиска-

ция газет и журналов, резко возросли процессы над революционерами. Как

бы в ответ на это, участились террористические акты: ежедневно газеты

приносили весть об убийстве губернатора или другого какого царского

сановника. Затем открылась полоса вооруженных экспроприаций, начавшая-

ся с ограбления Московского Купеческого банка.

Революционная деятельность на предприятиях Дмитровского уезда

прекратилась, либо была перенесена в подполье. Но урок 1905г. даром не

прошел и 1906 год отмечается уже как организационный период на неле-

гальном положении.

Основание Дмитровской организации было положено в 1905 году Е.В.

Зубковой – членом МК, которая, работая под кличкой «Марии Степановны»,

Организовывала летучие митинги и массовки за Дмитровом, приблизительно

в районе фабрики Луговой. Постоянными посетителями этих митингов, были рабочие Луговой фабрики, Дмитровской фабрики того же владельца

/Немкова/ и завода Галкина. В этой работе ей помогал сын владельца этих первых двух фабрик И.Е. Немков. Они печатали прокламации на гектографе и ораторствовали на собраниях.

В результате этой работы, на протяжении, как можно предполагать, нес-

колько летних месяцев, вполне появились следующие товарищи: с Луговой

фабрики – Д.С. Пенухин и несколько рабочих Галкинского завода, из коих

можно назвать Степанова С.Н., Юмашева-Елизарова и П.И. Ржанова.

За неимением материала невозможно установить, была ли в то время

правильная организация или только случайная работа, правильнее будет

последнее.

Видимо, «Мария Степановна» в конце 1905 года из Дмитрова уезжает и

ее место занимает жена врача Дмитровской земской больницы Капитолина

Александровна Гар / кличка «Анна»/, работавшая до 1908 года, как организа-

тор всего Савеловского подрайона. Она выступает в 1906 году на конспира-

тивных собраниях передовых рабочих Яхромы, Гарей, на фарфоровом заво-

де в Вербилках и Галкинском заводе. На каждой из этих фабрик организуется группа, связанная с тов. «Анной» непрерывной связью при помощи назначенного для этой цели товарища. Таким образом, на стеколь-

ном заводе выявляется тов. Ротьков, на Яхроме – Шитов, на Галкинском за-

воде, поступивший на него летом 1906 года т.Петухов И.И., на Вербилках-

Воскресенский. На своих предприятиях каждый из них группирует вокруг себя часть рабочих и, таким образом, весь район Сев. Жел. Дороги покрыва-

ется сетью организаций, подчиняющихся центру в Дмитрове, а последний

подчинялся Московскому Окружному Комитету, посылавшему, хотя и не

очень часто, своих работников на места, из каковых вспоминаются: Борис,

Вера, Цыбуля, Абрам /Крыленко/ Илья, Норд /вероятно Норман/ и друг.

Следующей, наиболее яркой работой после массовок и летучих митингов в

1906 год является распространение литературы и в частности Выборгского

воззвания после разгона 1-й Государственной думы. Это воззвание, один

экземпляр которого доставил Немков И.Е., размножалось на 3-х гектогра-

фах. Один из них находился на квартире К.Н. Воловик, а после того, как

местоприбывание типографии было обнаружено полицией в частном доме,

в квартире у знакомого Немкова, под окном квартиры помощника исправни-

ка.

Это воззвание наделало много хлопот полиции, которая с ног сбилась,

разыскивая виновников. Так же , довольно значительная работа была проде-

лана по агитации при выборах в первую и вторую Государственную думу,

когда по организациям было распространено довольно много агитационного

материала.

Первомайский митинг был проведен в лесу, между Дмитровом и Яхромой,

в урочище Булатникова. Здесь были рабочие Яхромы и Дмитровских заводов

и мастерских.

В половине 1906года в организацию вступают товарищи: Семенов /из

кр-н Синьковской вол./, Худяков А.Н. /рабочий почтового отделения/ и

Суслов А.В. /рабочий фабрики Немкова/.

1906 год ознаменовался участием С.Д.организацией в выборах на Стокго-

льмский и Лондонский съезды и рядом мелких однодневных забастовок протеста на заводе Галкина, проводившихся по инициативе партийных цент-

ров. Отметим также состоявшуюся в феврале м-це 1906 года 1-ю подрайонную конференцию Савеловского подрайона РСДРП в Дмитрове.

1907 год был самый богатый и продуктивный по работе. Успешность

работы этого года происходила не только от того, что к тому времени окончательно сформировалась организация с определенными лицами, с пос-

тоянной связью с М.О.К. и даже с Ц.К., откуда получалась литература, но

еще и тем, что районный комитет пополнился довольно сильным работником

тов. Алексеем Михайловичем Холмогоровым, приехавшим в Дмитров в

начале 1907 года и явившимся, по данной ему явке, на квартиру врача Крылова В.И., который и направил его к тов. «Анне». Он оказывал ей громадную помощь как пропагандист и агитатор, а также и доставкой литературы из О.К. и распространением ее.

Из работ, проделанных в этом году организацией, особенно видной была

Первомайская компания. Полученная в громадном количестве /по размерам

того времени /литература из О.К. была распространена в ночь на 1 мая по

городу с замечательной энергией и настойчивостью; все заборы, фонарные столбы, стены и ворота к утру кричали: «Да здравствует международный праздник рабочего класса! Да здравствует 8-ми часовой рабочий день и т.д.

Расклейкой и распространением прокламаций ночью занимались: Холмогоров, Петухов и Елизар Юмашев. Агитация имела успех. Галкинский

завод забастовал и рабочие праздновали маевку в Городской роще, куда пришли и некоторые передовые рабочие Яхромы, Луговой и Дмитровской

фабрик. На маевке выступали с докладами т. «Анна» и Алексей /Холмого-

ров/. После этого организация занималась агитацией за областную забастов-

ку текстильщиков, распространяя литературу, как полученную из МОК.,

так и сочиненную самими /т.»Анной»/и напечатанную Холмогоровым на гектографе, хранившемся у него на квартире под крыльцом. На конференциях, проведенных в этом году, были горячие прения по вопросу о

рабочей кооперации, профессиональном движении и рабочей печати.

Тов. «Анна» меньшевичка, окруженная сентиментальной интеллигенцией,

конечно, по части тактической марксистской идеологии, хромала на обе ноги. Холмогоров, постоянно бывавшие на О.К. товарищи, стояли на точке

зрения революционного марксизма и большевизма и поэтому их взгляды скрещивались и переходили в горячие споры, обыкновенно кончавшиеся

принятием большевистских революций.

Рядовые товарищи-партийцы, простые рабочие, не имевшие теоретических знаний, понимали эти споры по-своему и, считая, что мень-

шевики – это интеллигенция, а большевики – это рабочие, больше сочувствовали большевикам. Особенно последовательным и ярым большевиком, хотя и лишенным значительных теоретических познаний, был товарищ Петухов, отличавшийся неиссякаемой, неутомимой энергией,

горячей преданностью делу борьбы и революции, но при этом крайне неос-

торожный, что все-таки не помешало ему безнаказанно проработать, в течение около 2-х лет в организации, занимая, в последнее время, пост подрайонного организатора.

Здесь необходимо уделить место наиболее выдающемуся и вместе с тем

трагическому событию в г.Дмитрове, связанному с пребыванием в нем

воинской части 3-го железнодорожного батальона. Этот батальон прибыл в Дмитров в середине 1906 года на постоянное расквартирование. Солдатская

масса его состояла из квалифицированных рабочих специалистов, части

интеллигенции и была настроена революционно. Командир батальона был

полковник Спиридонов, один из «героев» Японской войны, награжденный золотым оружием. Это был жестокий человек по отношению к своим подчиненным, хотя наружно и старался показать себя «отцом родным».

В то время реакция шла уже полным ходом и, конечно, отражалась в войс-

ках. Для поднятия дисциплины, правительство ввело в войсках институт подпрапорщиков, которые жили в массе солдат и зверствовали над последними. Особенно отличался этим подпрапорщик Золотарев, прибывший в батальон из 8-го гренадерского полка, где солдаты хотели убить его за зверское отношение.

В батальоне было две подпольных революционных организаций: одна –

соц. революционеров – возглавлявшаяся солдатами Шишкиным и Лякишевым, другая – соц. демократов большевиков, представителем которой

являлся солдат Дорофей Семенюк, служивший в обозной команде. Семенюк

происходил из бедной крестьянской семьи и не жил в деревне. Как только

явилась возможность работать самостоятельно, он поступил рабочим на

железную дорогу, работал в ж.д. депо, где вместе с другими проводил ж.д. забастовку и полностью революционизировался. Он стал известен жандармерии и, когда в 1906 году, был принят на военную службу, то его,

в дальнейшем, всюду сопровождала жандармская характеристика. Ввиду

этого, Семенюк в глазах военного начальства являлся нежелательным элементом на военной службе и от него старались избавиться. Командир

2-го ж.д. батальона, куда он сначала был отправлен, переводит его, по совету

жандармерии, в Дмитров, в 3-й ж.д. батальон. Понятно, что в последнем он

был бельмом на глазу начальства, которое также ждало удобного случая, чтобы избавиться от неблагонадежного солдата. И этот случай представился.

15 октября 1907 года, подпрапорщик Золотарев, в 9 1\2 часов вечера,

после вечерней переклички в роте, пошел в штаб батальона с рапортом.

Переходя ж.д. переезд, шагах в 100 от штаба он встретил неизвестного сол-

дата, от которого потребовал увольнительный билет. Тот передал ему

какую-то бумагу, и когда Золотарев рассматривал ее, то неизвестный солдат

выстрелил в него и тяжело ранил. Золотарев выронил бумагу, а солдат смылся. Тяжело раненого Золотарева отправили в больницу и стали выяс-

нять, все ли солдаты на месте. Оказался в отлучке Семенюк, которому была выдана увольнительная записка, но Семенюк не предъявил эту записку и

сказал, что ее отобрал у него, около казармы 2-й роты подпрапорщик Золо-

тарев и разорвал. У Золотарева никакой записки не оказалось. Семенюк был взят под подозрение и его несколько раз водили в больницу, к Золотареву,

для опознания, но тот не мог сказать ничего определенного, так как у него

начиналась предсмертная агония. Между тем, требования высшего начальства было категорическое: найти убийцу во что бы то ни стало, этого

же требовал и престиж командира батальона полковника Спиридонова.

Тогда начинается серия провокаций против Семенюка: составляется фиктивный акт очной ставки Семенюка с Золотаревым, на которой присутст-

вуют три офицера и они /эти офицеры/ слышат, как говорит Золотарев «это он». Мало того, будто бы выписывается из Москвы сын Спиридонова –

мальчик –кадет, которому по секрету, Золотарев говорит, что в него стрелял Семенюк и т.д. В результате всего этого Семенюк был предан военному суду,

который состоялся в Дмитрове 9 ноября 1907 года. Семенюк виновным себя

не признал и отказался от всяких показаний. Это было понятно: в злополучный вечер он был на собрании кружка РСДРП. Суд приговорил

Семенюка к расстрелу, кассация была отклонена и казнь совершена 22 ноября 1907 года за городом, вблизи экскаваторного завода, где и поныне существует могила бесстрашного революционера-солдата Дорофея Семенюка, не дрогнувшего перед лицом смерти.

Дмитровская организация РСДРП потеряла одного из видных своих членов. Общественность Дмитрова свято хранит память о Семенюке: его

именем названа одна из улиц города, могила его тщательно охраняется.

Желающие подробнее ознакомиться с делом Семенюка и обстоятельст-

вами пребывания в Дмитрове 3-го ж.д. батальона, могут прочитать труд В.С.

Уланова и Г.П. Масленникова «Дорофей Семенюк», имеющийся в Дмитровс-

ком краеведческом музее.

За этот же 1907 год надо отметить падение в городе и окружающих деревнях, черносотенно-монархического настроения и ликвидации погромной пропаганды. В Дмитрове это произошло на год позднее Яхромы, но и условия борьбы здесь были гораздо труднее. Если на Яхроме ячейка раз

и навсегда покончила сильным, эффективным способом с этим движением,

то в Дмитрове пришлось бороться с ним почти 2 года длительным путем

печатной и устной пропаганды; приходилась членам организации проникать

на их собрания, выслушивать их проекты, борьбы с крамолой и, в конце

концов, устраивать там дебош, дабы превращать такие собрания в скандаль-

ные и беспорядочные сходки, которых становилось все меньше и меньше и

которые, наконец, совсем прекратились со смертью их вожака, купца Новоселова А.Е.

1908 год для Дмитровской организации знаменателен тем, что борьба между меньшевиками и большевиками достигает наиболее сильного разви-

тия.

В самом районном комитете тов. Анна, с одной стороны, по болезни ног, с другой стороны, по причинам социального характера, а может быть и по

тактическим соображениям, стала охладевать к работе. Ее потянуло учиться,

захотелось поступить на высшие женские курсы и, соответственно этому

в ее взглядах стали проскальзывать нотки на почве культурно-просветитель-

ной деятельности. Центр революционного движения, после двухгодичного

пребывания в ее квартире, надо было куда-то перенести в другое место и организация постановляет снять с работы тов. Петухова и поручить ему ру-

ководство организацией, а связь с С.К. держать т. Холмогорову.

Положение тов. Петухова на заводе сложилось к этому времени так, что

оставаться там он все равно не мог. Устраивал частные забастовки, тов.

Петухов был бельмом на глазу хозяина и против него поднимается компания недовольства, подогреваемая хозяином. Его увольняют с завода и он устраи-

вается в земской больнице чернорабочим, откуда и повел деятельную рабо-

ту; печатал гектографе воззвания и распространял литературу. Повсеместный откол интеллигенции проник в глубину организации и задел

даже некоторых рабочих. Так, группа Немковских фабрик, а с ними вместе

тов. Худяков, Суслов и Семенов, разойдясь на одной конференции с т. Пе-

туховым и большинством конференции по вопросу о безотчетности ведения

т. Петуховым расходов, постановили выделиться из организации, порвав с

О.К. Они образовали свою организацию на Немковской фабрике, назвав ее

«Дмитровская организация соц. дем. Меньшевиков Немковской фабрики»,

где сгруппировали вокруг себя около 25 человек.

Идейным руководителем у них был сын секретаря Дмитровского отделения Союза Русского народа Виктор Колтыпин, скоро провалившийся

и севший в крепость.

В дальнейшем эта группа, распавшись до 1917 года, во время Керенщины,

воссоздается под знаменем объединенчества, а к моменту Октябрьской революции, превращается в организацию «Пролетариат» СД объединенцев,

которая скоро принимает название социал-демократов интернационалистов.

Между тем, большевистская организация деятельно работала под руко-

водством т.Петухова. Члены ее принимали участие в рабочей кооперации,

профессиональном движении, в газетах легальных и нелегальных. Получает-ся литература не только из О.К., но и из заграницы. Осенью 1909 года т.Петухова берут в солдаты. Т. Холмогоров, в начале 1910г. арестовывается,

так как О.К. вторично проваливается и этот провал О.К. был крайне тяжелым. После него О.К. уже не восстанавливается до 1917 года и

Дмитровская организация, оставшись совершенно без руководителей, тонет

в реакции этих лет.

Его Высокоблагородию

Дмитровскому уездному исправнику

Полицейского надзирателя г. Дмитрова
Р А П О Р Т

Сего, 19 октября, по распоряжению Городского старосты г.Полянинова,

на городской площади, против здания городского управления, был отслу-

жен соборным причтом благодарственный молебен, по случаю обнародо-

вания Высочайшего Манифеста от 17 октября. Перед молебном диаконом

был прочитан самый манифест. По окончании молебна, было провозглашено обычное многолетие и затем певчие исполнили гимн «Боже, царя храни».

Предполагалась панихида по борцам, павшим за свободу, но между духо-

венством, произошли какие-то, по этому поводу, пререкания. В это время,

из толпы послышался голос обращенный к духовенству: «Панихиду, панихиду»! Произносившему эти слова служащему в канцелярии Земской управы Филиппу Филипповичу Тимофееву – стоявшем сзади мещанином

Николаем Григорьевичем Векшиным, нанесен был удар кулаком и он при-

нужден был бежать, видя озверелое состояние Векшина и других лиц, но

скрыться Тимофееву не удалось, так как за ним последовала целая толпа хулиганов и торговцев, которые наносили ему побои, вырванного у него же

палкою.Тимофеев был доставлен, весь окровавленный, в участок, где ему была оказана медицинская помощь. Между тем толпа, разделившись на

части, начала преследовать других земских служащих по всем улицам города. Заметив идущих с площади акушерку земской больницы Воловик

со служащим земской управы Кабиновым, часть толпы черной сотни стала

их преследовать, но избить их не удалось, благодаря тому, что преследуемые

успели скрыться в помещении полицейского управления. Толпа, все-таки,

ожидала около здания часа два и постепенно разошлась для дальнейшего

погрома. В это же время был избит черной сотней проходивший по Кашинской улице служащий земской управы Н.В. Бородин, у которого ока-

залось 4 раны на голове в волосяной области и кровоподтеки на лице.

Медицинская помощь Бородину оказана врачом Иноевс. Продолжая поиски

земских служащих почти по по всем улицам, черная сотня встретила члена

земской управы М.Н. Поливанова, который намеревался уехать из города,

как бы предвидя избиения, причем черносотенцы стащили его с экипажа,

нанесли побои с поражением затылочной части головы и доставили в учас-

ток, якобы «изменника» Государю и Отечеству. Проходя по Борисоглебской улице черносотенцы выбили стекла в доме санитарного врача Ростовцева,

который от страха, принужден был спасаться в саду. Разыскав на вокзале

секретаря Общества трезвости А.А. Смагина, толпа требовала от кондуктора

выдачи его для избиения, /Смагин укрылся а вагоне/, но благодаря скорому

отходу поезда, Смагину удалось спастись от насилия. Общее состояние черносотенцев возбужденное. Носятся слухи о разгроме земской управы,

больницы и прочих земских учреждений. Грозят избиением медицинскому

персоналу. По слухам, ожидается прибытие крестьян из двух соседних

деревень, для разгрома земства.

Дознание по настоящему делу производится и имеет быть по подсудности.

О чем доношу Вашему Высокоблагородию И.д. Полицейского надзирателя Елизаров №1097. 19 октября 1905 года.

Агитатор «Вера» - это Капралова Серафима Ивановна, ее муж – Евгений Герасимович Парфенов, был секретарем Московского Окружного Комитета

РСДРП.
Лица, бывшие под негласным наблюдением жандармов Чистова,

Данилова и /на ж.д./ Ливанова /по сведениям Моск. Губ. жанд. Упр./.

1. Ржановы г.Дмитров

2. Шорины д.Тимоново

3. Носов с.Кончинино

4. Петров д.Редькино

5. Супрев д.Маринино

6. Орлов с.Абрасцево

7. Судаков д.Пуриха

8. Воловик г.Дмитров

9. Минины ……..

Лица, сочувствующие революции.
Жандармское наблюдение

1910г. по свед. Моск. Губ. Жанд. Упр.

Котов
Тимофеев
Башкиров
Гагарин
Галкин
Смагин
Варенцов С.И.
Иванов
Немков И.Е.
Тимофеева
Гар
Ржановы
Кац
Поливанов
Соколова
Троицкий
Ходько
Бирюков
Лапшин
Михайлов
Докучаева
Князев
Шахов
Акимочкина
Рыжов
Рогов
Кочетков
Кожевников
Скопцов
Смирнова
Орлов
Воскресенский
Троицкий

34. Крутикова