Лиана Дегтярь

Кишинев

Молдова

Интервьюер Наталья Фомина

Дата интервью: июнь, 2004
Кассета № 1, сторона А
Сегодня, 23-го июня, 2004-го года я беру интервью в Кишиневе, у Лианы Элевны

Дегтярь…

…Дегтярь. Представьтесь, пожалуйста. Где и когда вы родились?

Ну, я… (неразборчиво) Значит, я родилась э… шестого ноября 1933-го года в городе Бухаресте, в Румынии. Жила там с родителями до… июня, 1940-го года. После объединения Бессарабии с советской Россией, с Советским Союзом, мои родители приехали в Молдавию, так как они уроженцы Бессарабии.

А где они родились? Они в одном городе родились?

Отец, отец родился, я буду говорить, отец родился в городе Сороки, в Бессарабии, а мать родилась в городе Бельцы. Отец родился в 1903-м году, мать в 1908-м году. Затем…

А как их звали?

Отец… Я думала по частям, (неразборчиво), да… Я всю свою эту самую… Ну, можно сразу. Значит, отец, отца звали Эль Борисович Дегтярь, мать – уроженка, по фамилии девичьей Цавалер, Софья Соломоновна.

Цавалер с двумя «л»?

Цавалер, одно «л».

Угу.

Да. Это вы будете исправлять, да? Вычищать?

Нет.

Нет?

Ничего, говорите.

Отец 1903-го года рождения, мать 1908-го года рождения.

Давайте поговорим о родителях отца.

Да.

По отцовской линии.

О родителях отца. Есть много, что говорить.

Расскажите, пожалуйста. Бабушки и дедушки. Как их звали, где они родились, чем они занимались?

Ну, обязательно. Значит, начнем с отца. Отец его – Дегтярь Борух. Он родился, где-то в… похоже, что в 1877-м году. Жил в Сороках.

А бабушка?

Бабушка родилась в 1700… 800 восемьдесят, семьдесят восьмом году. Это в этом документе указано.

Там вся ваша родословная.

Да. Там его, его родословная. Дедушка э… был, вообще, малограмотным человеком. Он, ну, читать, видимо, умел, и писать, и считать умел. А он ничего, может быть, несколько… пару классов кончил, больше ничего. А он был какой-то…

А он читал и писал на русском? Или на идиш?

На идиш, наверное, русского он, наверное, не успел, хотя мог успеть, потому что он в России же жил.

В царской России.

Да. Но потом по-румынски… наверно, умел, потому что он очень способный человек был. Просто гениальный человек, как мне рассказывали родители. Отец рассказывал, что он был какой-то, просто, гениальный человек. Значит, он был без образования, но к нему приходили… всякие, как, знаете, старые евреи всякие приходят интересоваться, советуются. К нему, с чем приходили? Решать задачи, которые арифметически, практически, никто не может решить. Только алгебраически решаются, а он алгебры не знал. Он решал арифметически эти задачи. Сложнейшие задачи, которые мы… мы даже не можем, вот, мы учились, мы даже не можем себе представить, как это можно решить арифметически. Он решал эти задачи арифметически. И был, вообще, (кашляет) очень талантливый человек. Он пел хорошо, слух у него был замечательный. Он даже, когда вот он уже женатый был, все, дети были… работал, он, кроме всего, что он работал, он был кантором в синагоге.

Что вы говорите!..

Да, да.

Интересно.

Так что (кашляет), что же о нем сказать? Я только понаслышке…

А вы его видели?

Да, я успела перед войной и бабушку, и дедушку…

Опишите его, как он выглядел? Как он одевался?

Нет, ничего не помню.

Ничего не помните. А борода была?

Не помню. Усы были, а почему я знаю, потому что у тетки моей, у теток моих есть фотографии дедушки и бабушки, и у дедушки там усы. Больше ничего не знаю, ничего не помню. И… вот, что про… что о нем можно сказать, он был владельцем лавки, тканевой, продавал ткани, и…

В Сороках?

В Сороках, да, в Сороках семья была. И дом у них был в Сороках, большой дом был, семья большая была, шестеро детей у них. Один – папа мой и пятеро сестер.

Он был единственный мужчина, папа?

Единственный папа. Единственный, причем, первая была дочь, потом он был, а потом еще четыре дочери.

А по именам вы знаете?

Конечно. Все есть, вот там записаны даже. Все есть, и годы… и всех я их знаю хорошо.

Давайте, о деде, все, что помните.

Раньше о нем, а потом буду говорить об остальных, потому что там большая компания. Значит, он торговал тканями. Ну, как обычно, Сороки – городок, вокруг было много сел, там, это самое… и в самих Сороках. Он многим давал в долг. Он многим давал в долг. Кончилось тем, что этот…

А у меня вопрос…

…Гениальный дедушка оказался, обанкротился и перестал…

Это он давал в долг, и?..

Давал в долг, ему не возвращали, и он потом обанкротился.

Я хотела спросить, он давал в долг под проценты? Или это вы не знаете?

Он ткань давал!

А, ткань продавал в долг?!

Ткань давал, конечно. Конечно.

Поняла, я поняла.

Он же ткань продавал. Вот, у них не было денег.

Я думала, он деньги давал.

Он давал в долг ткань, думал – вернут. А ему, вот, не возвращали. Кто возвращал, кто нет. Во всяком случае, вот так. Значит, что я помню. Ну, мы ж приехали в Сороки. Это я потом, вот, расскажу. Мы приехали в Сороки после… когда еще не кончилась война, приехали и стали жить в этом же доме, вот. Ну, там нам… нам выделили двухкомнатную квартиру, и так мы жили, пока родителей не забрала сюда, в Кишинев. Так вот, много лет и, особенно, первые годы, когда… еще были сразу после войны, я помню, довоенные были те люди, которые жили тогда. Приходили всегда, знали – здесь жил Борух. А мама смеялась: «Конечно, они помнят – здесь жил Борух, потому что он им всем давал в долг!»

В долг давал, эти, ткани, и они не возвращали. Конечно. «Ой, Борух, Борух, Борух, здесь жил Борух. Все знали: тут живет сын Боруха.

Только хорошие были о нем воспоминания?

Только. Я не знаю всех подробностей, но рассказывают, рассказывали даже теперь, довольно недавно, рассказывали, что он, там это было в Израиле, в общем, неважно. Рассказывал один из жителей бывших Сорок, который тоже уже немолодой, что вот, даже, когда были немцы, и когда румыны пришли, и все. И вот такое, собирали, сгоняли всех, так там какие-то, ну, местные жители, которые… ну, тоже, врачи… там какие-то. Они, видимо, они никакого отношения к евреям не имели, они продолжали жить и говорили, что… Как! Чтобы Боруха забрали! Это не может быть, он такой! Он такой! В общем, пользовался общим уважением. В Сороках. Всеобщим уважением - так я знаю. И… в общем, ну, это я потом буду рассказывать, всю эту историю ихнюю, тяжелую… тяжелую историю. Вот. Так что, вот, что представлял собой дедушка.

А бабушка была жива?

Бабушка…

На вашей памяти?

Да, она с ним была, они жили еще… (неразборчиво) В общем, в моих… Я потом расскажу. Бабушка была. Бабушка, наверное, тоже была не очень грамотная… Ну, так, очень… дом такой был хлебосольный, детей, шестеро детей, можете себе представить.

Как звали бабушку?

Бабушку – Бейла.

Бейла.

Белла.

Девичью фамилию вы ее не знаете?

Потом могу показать вам, папа мой нарисовал.

Там есть?

Генеалогическое дерево у него есть, ее фамилии я не знаю. Не помню. Так вот, она э-э-э… вела хозяйство в доме. Хозяйство – огромная семья, много народу, и, потом, дом был такой… дом открытых дверей. Столько народу приходило к каждому из детей, и все это, и все… в общем, такое шумное общество было. И бабушка, конечно, вкалывала, хорошо вкалывала.

А какой? Как выглядел этот дом? Вы его видели?

Мы ж там жили.

Опишите.

Дом большой был. Вроде, был у него еще один домик, рядом. Он тоже сохранился, тот домик. Дом очень большой…э-э-э…

Сколько комнат?

Не знаю, сколько комнат. После войны, во всяком случае, там жили мы – ну там все было перестроено, конечно.

Поделено.

Да. Но… у нас было две, две комнаты. Рядом соседи тоже жили в двухкомнатной квартире.

Уже четыре.

Вот, уже четыре. Нет, потом перестраивали, я не говорю… Это просто говорю, что дом был большой. Это одна, один… одно крыльцо, другое крыльцо – там была большая веранда, там жили, потом, при нас уже, здесь жила Валентина Васильевна. Это… у них там, я не помню, две комнаты были или три? Я не помню. Потом жила Марина, они тоже врачи, он… она врач с семьей. Марина тоже врач, тоже, у нее была, по-моему, однокомнатная. У всех без кухонь, без кухонь были, после войны делили там, как могли, чтобы людей поселить. И Софья Семеновна жила, не помню, сколько… Ну, дом был большой. Ну, там дом длинный такой, он и сейчас, видимо, стоит. Я там давно не была.

А какая крыша была? Он под черепичной крышей был или под камышовой?

Нет, не черепичная была, а дранка. Точно помню, дранка была, потому что… потом, не помню, что было.

Он был каменный?

Не знаю (смеется), кирпичный, по-моему.

Белого цвета?

Кирпичный был дом.

Кирпичный, да.

Кирпичный, по-моему. Да был. Потом перестраивали. Этого я не помню. Вот. Во дворе был… был такой погреб, на котором была, сверху, веранда. А погреб был… ну, тогда холодильников не было, был большой погреб такой. Вот. И в этом погребе, там, ледники, говорят, были. Ставили ледник, и прятали так, все, что нужно было.

Там хранили продукты.

Хранили продукты, глубокий погреб. Вот. И веранда.

Подвал этот, погреб, был под верандой?

Да.

А веранда примыкала к дому?

Нет, нет. Отдельно было. Вот, отдельный погреб был построен, а на нем была веранда.

Веранда, это, наверное… Я не понимаю, это было в форме беседки?

Нет, нет. Была когда-то, видимо, беседка. Была… погреб такой, довольно прямоугольной формы. На веранду вели ступеньки, и на веранде она была… не помню, была зацементирована? Я не помню. И там, когда-то, видимо, зелень была, не знаю. Потом уже появи… первые годы там что-то еще было, а потом все уже развалилось, но погреб действовал, люди пользовались.

А какое было освещение в доме, при бабушке и дедушке?

Я не помню.

Электрическое, или керосиновые лампы?

По-моему, лампы… Я не помню. При нас было…

Уже было электричество?

Ну, как. После войны сразу, знаете как? Война шла. Были лампы, у нас у всех были лампы. Потом… были керогазы, потом появились, появилось электричество. И то, оно то было, то не было, там…

А вот какое-то подсобное хозяйство у деда было?

Нет. Там двор был маленький.

Но двор все-таки какой-то был?

Двор был, да, да, был двор.